Я засмеялась — резким, не слишком радостным смехом.
— Некоторые могли бы возразить, что у меня вообще никакого самообладания нет.
— Это они завидуют, — шепнул он.
Я не думала раньше что-нибудь такое же? Совершенно мне не нужна метафизическая привязка к еще одному мужчине. Будто я их коллекционирую. Ненамеренно.
— Давай оденемся, — сказал он, целуя меня в щеку и начиная расплетать наши тела.
Я засмеялась — на этот раз искренне.
— Предлагаешь одеться? Обычно когда кто-то оказывается зверем моего зова, физические потребности становятся более императивными, а не менее.
Я успела заметить, как он улыбнулся, вставая и туже затягивая вокруг пояса полотенце.
— Я отцу обещал, что навещу его вчера. Не знаю, какие я ему могу привести оправдания, но я хочу его видеть.
— Ты вроде бы стал… — Я попыталась подобрать слово, не получилось.
— Я чувствую, что я… — Он тоже попытался найти слово, — стал как-то тверже. — Он улыбнулся мне сверху вниз. — Я мало знавал таких, кто был бы так же, как ты, в себе уверен. Может, это я от тебя и получаю? О господи, представить только себе: я — с планами и целями. Жуть какая-то.
— Цели у тебя есть, — возразила я, не вставая с пола.
Он покачал головой.
— Нет, Анита. Я плыву по течению. В колледж пошел, потому что так полагается. Раз моя родня мне не позволила специализироваться по театру, мне на колледж было уже забить. Потом я встретил Райну, и она мне показала такой секс, что я представить себе не мог. И сделала меня вервольфом. Я согласился, потому что она была красива и ненасытна — не потому, что хотел стать вервольфом. Стал работать в «Запретном плоде», потому что это злило мою родню и давало мне какие-то свои деньги. Я же не говорил в детстве: «Когда вырасту, буду исполнителем экзотических танцев». — Лицо его стало не по-джейсоновски серьезным. — Я в первый раз дал Жан-Клоду кормиться на себе, потому что Райна меня ему отдала. По договору между ним и стаей волки давали ему добровольных доноров.
Это я все знала, потому что именно так Ричард попал к Жан-Клоду, хотя кровь давать он отказался. Можно отдать вампиру вервольфа, но нельзя заставить вервольфа быть покладистым, если он не хочет.
— Это я как раз знаю, — вставила я.
— Наверное, еще и потому хотелось мне стать ротте de sang у Жан-Клода, что моему папочке это очень не нравится. — Он улыбнулся быстрой, но очень своей улыбкой. — А еще Жан-Клод — ну та-акая душка!
Я скривилась:
— Ты не бисексуал, как ни прикидывайся.
Он осклабился:
— А почем ты знаешь?
Я скривилась сильнее.
— Я думаю, Жан-Клод для тебя — исключение из правил, как для меня Белль…
И я замолчала. Этого я не собиралась говорить.
Джейсон посмотрел на меня пристально:
— Ты хочешь сказать, что имела дело с Белль Морт?
Я очень внимательно стала собирать мусор из опрокинутой на пол мусорной корзины.
— Это было видение. Она поделилась со мной достаточной энергией, чтобы не дать Жан-Клоду и Ричарду погибнуть, когда… — я прикусила язык, чуть не произнеся слово «Арлекин», — …те жуткие ребята без имени явились в наш город.
Джейсон наклонился рядом со мной и стал мне помогать собирать мусор в маленькую корзинку. Эти мусорные корзинки в отелях всегда жуть до чего маленькие.
— Но то, что ты об этом сказала вслух, что-то значит.
Я покачала головой:
— Я знаю, что Жан-Клод до сих пор ее любит. Я знаю, что любивший Белль Морт когда-то будет ее любить всегда. Это как наркомания. Можешь перестать принимать наркотик, но тянуть к нему тебя будет.
— И тебя к ней сейчас тянет?
Я покачала головой:
— Нет, но я знаю, что если увижу ее во плоти и она меня захочет, я не смогу сказать «нет». Она не… Она — Белль Морт.
Ну как объяснить личность, которая просто и есть секс? Секс, власть и сила для нее неразличимы, и я — в силу воспоминаний Жан-Клода — заранее на нее подсажена. И меня это даже не смущает, что очень на меня не похоже. Меня хлебом не корми, дай посмущаться.
Я поставила корзину на место, собрав в нее весь мусор до крошки.
— Ты одну вещь оставила, — сказал Джейсон.
Я посмотрела на пол:
— Нет.
— Вот это. — Он показал на ковер.
— Да ничего там нет, Джейсон.
Он поднял с пола какой-то предмет. И как только поднял, так я его и увидела, но до того не видела ничего. Джейсон протянул руку — на ладони лежал амулет.
— Теперь видишь?
Пытаясь сглотнуть слюну вдруг пересохшим ртом, я кивнула. Да, Марми замутила мне мозги, но действие этого давно должно было кончиться. А вот — видимо, не прошло. Насколько же глубоко она мне мозги перемешала? Но раз она не хочет, чтобы я видела амулет, значит, она его боится. Приятно знать.
Я протянула руку, и Джейсон дал мне амулет. Как только я его коснулась, мир будто сместился — или у меня в голове что-то сместилось. Секундная тошнота, головокружение — и я охватила амулет ладонью. О господи, да что же она пытается со мной сделать?
И снова Джейсон повторил меня эхом:
— Что же она от тебя хочет, Анита?
— Хочет сделать меня своим слугой-человеком, насколько я понимаю.
— Может быть, — сказал он неуверенно. — Но я думаю, тут что-то большее.
— Что я могу для нее сделать, Джейсон? Она самый сильный вампир на всей планете.
— А ты первый за много сотен лет настоящий некромант. Кто сумеет сделать тебя своим слугой, много наберет силы.
— Ты еще ее не чувствовал, Джейсон. Она сильна так, что страшно становится. Больше ей не нужно.
— Каждый вампир хочет увеличить свою силу, Анита. Это даже я знаю. Каждый вампир боится, что придет на его территорию вампир посильнее и отберет.
— Совет вампиров объявил, что мастерам запрещается воевать в этой стране, пока легальный статус вампиров не устоится и не станет надежнее.
— Она нарушает и собственные законы.
Я кивнула — он был прав. Вампирша, давшая им всем законы, сама их нарушает. Зачем?
Тут я совершила ошибку. Я подумала: «Чего ты от меня хочешь?»
И послышался запах жасмина.
Джейсон поймал меня за руку:
— Духами пахнет.
От его прикосновения запах жасмина стал слабее. Такой, как бывает, когда входишь в комнату, где пахнет духами, а женщина, ими надушенная, только что вышла. Есть такие женщины, что их аромат заставит тебя идти из комнаты в комнату, пока ты не сопоставишь с этим запахом лицо и тело. Я встряхнула головой, пытаясь вытряхнуть и эту мысль. Не моя она была.
Я посмотрела на Джейсона — он все еще держал меня за локоть.
