— Героям замечания не высказывают.
— Но критикуют. Вам же из Кремля дают указания!
— Ни разу не давали.
— А секретные — по борьбе с коррупцией?
— Единственное, что попросили, — посмотреть итоги приватизации России за десять лет.
— Вот! А надо их пересматривать?
— Нет. Мы проверили: что получилось, что нужно, чтобы не повторилось то, что было. И собственники другие стали, нормальные в основе своей. Сегодня приватизация в России проводится прозрачно.
— А если добро не нажито непосильным трудом?
— Философское рассуждение. Если бы приватизация была противозаконной, мы бы вернули собственность государству. Как это было с Арктическим ледокольным флотом.
— Абрамовича почему больше не трогаете?
— За что его трогать?
— Потому что он на власть не наезжает?
— Он налоги платит, «Сибнефть» вернул.
— Не вернул, а продал государству по спекулятивной цене — за семь миллиардов долларов. А покупал за триста миллионов.
— Он продал «Сибнефть» по той цене, сколько компания на самом деле стоила. А капитализация еще больше. Другое дело, в свое время государство «Сибнефть» продало по резко заниженным ценам. И это вопрос к государству, а не к Абрамовичу. Что мы и отметили в «Итогах приватизации».
— Раньше вы про Абрамовича по-другому говорили...
— И сейчас могу сказать, что нескромно сорить огромными деньгами. Он перестал это делать. По крайней мере, публично. Не сорит. Но кое-кого нужно серьезно пугануть.
— Ого! Даже так?
— В хорошем смысле...
— И еще мне не нравится, что вы предупреждаете тех, кого собираетесь проверять. Они же заметут следы!
— Если стырил, так стырил, и если пытаешься что-то скрыть — не получится.
— Ага, у вас тоже любимое словечко, как у Путина, «стырил»... Откуда?
— Не знаю, как у Владимира Владимировича, а я это слово впервые услышал в пятом классе, когда у нас во дворе украли футбольный мяч и кто-то из ребят тогда сказал: «Вот, сволочи, мяч стырили».
...Я скользил по обрыву на подошвах метрах в пяти от экс-премьера, почти в горизонтальном положении. И вскоре начал тормозить «пятой точкой». Степашин, слава богу, этого не видел.
— Сергей Вадимович, бегите по горизонтали! — крикнул вдогонку ему его охранник Игорь Кузнецов, который, кажется, встревожился не на шутку. Но экс-премьер уже несся по обрыву строго по вертикали...
ДИАЛОГ ВТОРОЙ
— Ваша версия — кто отравил Литвиненко? (Бывший сотрудник ФСБ РФ Александр Литвиненко скончался в лондонской больнице 24 ноября 2006 г. — А.Г.) На Западе утверждают, что полоний, которым его отравили, — из России...
— Глупость полнейшая.
— А откуда же?
— Не знаю. Может, что-то сами там придумали. Пусть МИ5, МИ6 (британские спецслужбы. — А.Г.), наши службы и Скотленд-Ярд вместе расследуют.
— На Западе пишут — Литвиненко знал какие-то секреты, из-за чего его могли убрать.
— Ничего он не знал. И прославился-то только тем, что Березовский его купил, и он его защищал по убийству Влада Листьева. Я тогда был директором Федеральной службы контрразведки (так в то время называлась ФСБ. — А.Г.). 2 марта 1995 года мне позвонил Ельцин: «Листьева убили, вот чем будете заниматься». У нас практически все было подготовлено для задержания Березовского.
— А его по подозрению в убийстве Листьева хотели арестовать?
— Да. Для этого были основания. Было очевидно, что убийство Листьева связано с рекламой — это огромные деньги. Поступали сигналы — у нас на телевидении всегда были люди... Начали очерчивать круг конкурентов, вышли и на Березовского.
— Почему же не арестовали?
— Произошла утечка информации.
— Через Литвиненко?
— Конечно. Фактор внезапности был потерян, и смысла уже не было никакого.
— Кто-то и из президентской команды подсуетился?
— Думаю, да. Березовский был влиятельным олигархом, входил в так называемый «президентский клуб»... А если возвращаться к истории с отравлением Литвиненко, это политическая провокация.
— Ну а цель-то?
— Опорочить Россию и президента. Нам что обещал Березовский? «Мы вам еще покажем!» Вот он обещания и выполняет. Я не хочу грешить на Березовского — не имею на это права, но убийцу Литвиненко я искал бы там. Хотелось бы, чтобы англичане поняли, кого они у себя пригрели. Иначе полоний скоро заберется в их мозги.
— А может, Великобритания использует Березовского как рычаг давления на Россию?
— Какой смысл? Проехали уже, они просто отстали немножко. Жалко, конечно.
— Если бы Березовского выдали России, наша международная политика была бы более эффективной?
— Мы демонизируем Березовского. Да, он перешел Рубикон. Но Березовский — следствие, а не причина. Это — распутинщина. Не было бы Березовского, выискался бы кто-то другой.
— Как в этой ситуации должна вести себя Россия?
— Пожестче. Чего мы стесняемся? Почему они не стесняются? Ребята, защищайтесь же вы!
— Вы имеете в виду наши спецслужбы? Или президента?
— Правительство и МИД могли бы выдать пару жестких заявлений. Мы недооцениваем наши информационные возможности. Или считаем, все пройдет само? Нас любили, когда мы были слабыми. Теперь мы с Западом партнеры. Равные и сильные. И давайте нас уважать.
Финиш
...Мы отдышались, и я спросил у экс-премьера:
— И с какой же скоростью вы сейчас бежали?
— Думаю, сто метров за одиннадцать секунд. Я же мастер спорта, в юности бегал по двадцать пять километров.
— Может, вам на футбольное поле выйти? — спросил я у Степашина, вспомнив о том, что он — председатель попечительского совета «Динамо».
— А я выхожу — на тренировках. Могу сыграть правым нападающим — метров двадцать—тридцать как следует стартануть...
ДИАЛОГ ТРЕТИЙ
