(ботинок).
— Стельки вставляй правильно, — сердился Шойгу. — Не так! Ну что ты в самом деле? Что ты дурака валяешь?
— Я рос на заснеженной оренбургской окраине... И катался на «снегурках», привязанных к валенкам.
— Ага. А я, конечно, тренировался в «Детройте»... Так ты играешь или так нарядился?
— Так нарядился.
— Такая манера брать интервью, что ли?
— Ну.
— Так ты бы сначала на локти надел что-нибудь и на колени тоже. Стой! Вот это — на локти, а это, наоборот, — на колени! Это же самое опасное, когда упадешь...
Вот так начались мои испытания, когда однажды, на свой страх и риск, я решил проверить, крепко ли стоит на льду глава МЧС Шойгу.
ДО НАЧАЛА МАТЧА
— Сергей Кужугетович, вот правительство у нас — как сборная по хоккею, правда же?
— В общем-то да.
— Есть ветераны, как Шойгу... Раньше вы какие-то реплики отпускали во время игры, то есть во время заседаний.
— Да, было. Иногда забываешь, что прямая трансляция...
— А сейчас вас не слышно.
— ...Сейчас в руках себя держишь. Дело-то такое... Когда в правительстве что-то «искрит» в личностном плане, это уже не команда.
— Теперь — без силовых приемов?
— Без. И правительство качественнее стало работать, острые углы до заседания снимаются. Притирка произошла.
— Вы, говоря армейским языком, старослужащий министр. Скажите, в правительстве есть «дедовщина»?
— Никакой «дедовщины» нет.
— У нас сборные по хоккею сыпались отчего? Не было сыгранности между тройками, пятерками. А в правительстве?
— Так же. Должна быть одна команда. Она сейчас есть.
— С кем из «игроков» вы бы могли выйти на лед?
— С Лавровым, Нургалиевым, Трутневым... Я не могу назвать, с кем у меня плохие отношения... Каждый из нас выпахивает свою поляну.
— Вы уже «отпахали» в МЧС шестнадцать лет. Сколько еще собираетесь?
— Я что, плохо работаю? Кому-то мешаю? Есть кандидаты на мое место?
— У «Комсомолки» — нет.
— Тогда к чему этот вопрос? Кстати, у нас в МЧС правило: когда меняется правительство, все мои замы, начальники департаментов приходят ко мне и кладут на стол заявления об отставке. Они лежат у меня в папке.
— Это еще зачем?
— Если придет новый человек на мое место, я ему эту папку вручу, а он решит: вот этот будет работать, а этот нет.
— Это вы их так приучили или они сами соображают?
— Сами. Если что, мы готовы. Но это не значит, что у нас — чемоданное настроение.
— Вот вы уже столько лет на «чрезвычайном гребне», это же психологически тяжело. Не возникает желания сменить работу?
— Вы прямо мысли мои читаете. А если серьезно... Я же ведь родом — из таежного края. А там у нас такой обычай: собрался в дорогу — на полпути не останавливайся. Это я о том, что дел-то впереди еще невпроворот... Сказать честно, о чем я мечтаю? Чтобы никто не знал, кто такой министр по чрезвычайным ситуациям.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
— У вас же рейтинг высокий!
— Это плохо. Значит, не все в порядке в нашей сфере. Иногда мне кажется, что людям моя физиономия уже настолько надоела, когда я рассказываю про чрезвычайные ситуации. Неправильно, что главу МЧС узнают на улице. Должны узнавать президента, премьера, главу МИДа...
ИГРА В ПАС
...На воротах стоял рядовой боец МЧС Алексей Кузнецов. А мы с министром их штурмовали — голкипер только успевал отбиваться. За каких-то десять минут Шойгу заколотил полтора десятка шайб, из них одну — с подачи корреспондента «КП». Ну а на моем бомбардирском счету — семь точных бросков в цель. Из них два — с подачи форварда Шойгу (он сделал два паса, в том числе один — «верховой».)
— Ты не забиваешь шайбы, а запихиваешь их в ворота, — сказал Шойгу. — Ну что за манера?
— А в политике такое часто бывает?
— Да сплошь и рядом!
НА СКАМЕЙКЕ ЗАПАСНЫХ
— Сергей Кужугетович, говорят, с 2012 года у нас начнется глобальное похолодание. Вы никаких мер на этот счет не готовите?
— Конец света прогнозировался много раз, но так и не состоялся. Подождем вот 2012 года. А если серьезно... У нас нет данных, что грядет такое похолодание.
— А на Западе есть. Мол, климат в России портится. По части демократии. И свободы слова.
— Пусть лучше о своей демократии задумаются, о двойных и тройных стандартах. В чем мы не демократическая страна? Что у нас запрещено? Митинги, публичные высказывания? Возможность ходить куда хочешь, заниматься чем хочешь? В рамках, естественно, закона. Нет же! А вы считаете, что да?
— Да. Мне нужна свобода.
— От кого?
— От вас, от власти. Сво-бо-ду!
— Тихо-тихо... А до этого ты был свободен?
— Нет. Но я был более расхристан. Несколько лет назад на интервью к вам я в майке пришел. А сейчас я к вам только в пиджаках хожу. Все пуговицы застегнуты... Ну, только вот сегодня в свитере. Но мы же с вами вроде в хоккей собрались играть...
— Если для тебя расхристанность — это свобода, следующий раз приходи в трусах. Но только когда я к тебе приду в таком же наряде, уверен, ты посчитаешь это распущенностью. В следующий раз я к тебе приду в грязной майке и шлепанцах...
