женских духов. На подушке он обнаружил несколько черных волос. Он зарылся лицом в подушку и сделал глубокий вдох: кислого запаха пота не ощущалось, значит, женщина, вероятно, была худенькой. Судя по духам и следам косметики, ей, должно быть, около двадцати пяти лет. Несмятая часть простыни в ногах позволяла примерно установить ее рост – где-то между 154 и 158 сантиметров. Прямые черные волосы, короткая стрижка. Туалеты от «Иссэ Мияки» и дорожная сумка фирмы «Ярдбай» свидетельствовали о хорошем вкусе и больших деньгах. И к тому же девушка достаточно образованна, чтобы пользоваться компьютером.
Теперь он уже представлял ее себе, хотя и не знал имени. Но, видимо, это была важная персона, коль скоро ее отсутствие так тщательно скрывалось. Значит, узнать ее имя не составит особого труда.
Он разгладил верхнюю простыню, положил на место одеяло и, выскользнув обратно на палубу, снова запер дверь. В это время с севера к ним приближался быстроходный катер с двумя спаренными двигателями V-8.
Трент поднялся по трапу к рулевой рубке и пополз по палубе к подножию лестницы, ведущей на крышу. Два солдата береговой охраны тревожно переговаривались между собой, глядя на приближающийся катер. Часовой на корме что-то закричал хриплым от волнения голосом. Послышался металлический лязг оружия, готовящегося к бою. Кто-то швырнул монетой в тех двух, что спали на палубе, и один из них с проклятиями поднялся на ноги.
Пока внимание солдат было отвлечено катером, Трент проворно вскарабкался наверх. Описав рукой с электронным детектором полукруг, он установил, что, по всей вероятности, на радиомачте, имеется активно действующий радиомаяк. Следовательно, нападение было запланировано заранее. И эта женщина являлась главной целью нападения – целью, ради которой стоило устроить массовую резню.
Луч прожектора с катера пронзил темноту. Рулевой заглушил мотор. Трент быстро пригнулся и спустился на палубу. Солдаты на борту парохода узнали по голосу кого-то из вновь прибывших. Раздались взрывы нервного смеха. Обе группы что-то кричали друг другу на тагальском, причем выговор у охраны с «Цай Джона» звучал мягче, чем у новоприбывших. Чувствовалось, что группа с катера была более авторитетной. Те двое, что спали на палубе, сбросили веревочный трап и держали канат, пока катер швартовался к борту парохода.
Трент прятался под трапом. Мимо него с крыши рулевой рубки спустились часовые, чтобы приветствовать шестерых вновь прибывших, которые привезли с собой выпивку и еду. Солдаты хлопали друг друга по спине и обменивались грубыми шутками. Оживление все нарастало. Трента подмывало закричать, предупредить солдат береговой охраны, но он сдержался, так как все время думал о судьбе захваченной в плен женщины.
Они будут медленно, шаг за шагом, уничтожать ее. И в конце концов от девушки не останется ничего – даже память о ней исчезнет, потому что умрут все, кто знал о ее существовании. В это время снизу донесся крик и сразу захлебнулся – его предположения подтвердились. Все было кончено за несколько секунд. Шестеро противостояли шестерым, но, видимо, питье было отравлено и вновь прибывшие умело владели ножами.
Теперь, когда солдаты береговой охраны были перебиты, за дело взялись китайцы. Один из них прошел в каюты – либо у него были ключи, либо он ловко управлялся с отмычками. Двое других поднялись по трапу в рулевую рубку. Трент, низко пригнувшись, перебежал на корму, перепрыгнул через поручни и на мгновение застыл. Выждав, когда очередной гребень прокатился под кормой, он нырнул вслед уходящей волне. Шум и грохот падающей воды заглушили всплеск. Он повернулся и поплыл вдоль борта судна к своей доске для серфинга. Выбрав якорь, он стал медленно подгребать веслом к катеру. Этот катер с черным корпусом, метров десять длиной, больше походил на судно для доставки срочных грузов или на базу для подводного плавания, чем на прогулочный корабль. На нем не было ни названия, ни номерного знака.
Трент вернулся на «Золотую девушку», прошел в кают-компанию, вынул из глубины шкафа винтовки, зарядил их и упаковал в водонепроницаемые чехлы. Затем открыл люк под ковром в кают-компании, чтобы можно было при необходимости выбраться в пространство между корпусами катамарана. Сделав все это, Трент сел в темноте за навигационный стол и задумался. Он представил себе, как люди на борту «Цай Джена» тщательно обыскивают жилые помещения в поисках следов женщины. Среди них, наверно, тот плотный молодой китаец, который взошел на борт вместе с судовладельцем. Вероятно, именно он пытался в первый раз наспех уничтожить следы присутствия женщины на борту.
Когда закончится обыск корабля, они примутся за «Золотую девушку». Правда, придется подождать высокого прилива, чтобы миновать рифы. Они будут расспрашивать его – что он видел и говорил ли по радио с кем-нибудь, кроме властей. А затем прикончат и его. Ни офицер береговой охраны, ни японец не побывали внизу – в каютах, и поэтому пиратам нечего о них беспокоиться. Трент умрет – и этой женщины будто не бывало.
Похищение людей – слишком сложное дело для простых пиратов. Но, так или иначе, женщина захвачена в плен, и судовладельцы скрывают это. Непонятно также, на чьей стороне были японец и офицер. Трент включил передатчик на международную аварийную частоту. Первым отозвался какой-то немецкий танкер, и Трент сообщил ему, что пароход «Цай Джен» подвергся нападению пиратов.
На вопрос радиста, как обстоят дела у него самого, Трент ответил, что его положение не слишком хорошо, но, по всей вероятности, он пока в безопасности, по крайней мере до рассвета.
Двадцать минут спустя немецкий танкер снова появился в эфире и сообщил, что филиппинские моряки уже вышли в море.
– Удачи, – пожелал немец.
Трент поблагодарил, хотя и не верил в удачу.
Он прицепил к поясу две фляжки с водой, закинул за спину чехлы с винтовками и, спустившись вниз, между корпусами катамарана, на доску для серфинга, направился к расположенному неподалеку островку, на котором росло несколько пальм. Вдали виднелся оранжевый огонь действующего вулкана.
Глава 6
Цены на землю взлетели до десяти тысяч долларов за квадратный фут. Бремер Лодж было одним из немногих больших помещений в черте города, которое устояло от натиска компаний, скупавших землю для застройки. Это величественное здание из серого гранита с башенками в викторианском стиле в течение последних ста двадцати пяти лет было обиталищем торгового дома «Кэрнз – Оливер». Оно являлось таким же символом Гонконга, как резиденция губернатора или здания гонконгского или шанхайского банков.
Сэр Ивэн Уайли по материнской линии имел одну четверть крови Кэрнзов. Благодаря своей работоспособности и преданности он завоевал поддержку сэра Филипа в недавней битве за пост президента компании. Ему оставалось несколько месяцев до шестидесятилетия, и он примирился с тем, что банки и члены семьи считали его президентство временным. Звонок, проведенный в спальню от факса, стоявшего в библиотеке на первом этаже, зазвонил, и он с недовольным ворчанием откатился от жены. Накинув халат, с неохотой проковылял через широкий коридор и стал нашаривать слева от двери нужный выключатель. Факс передавал сведения о яхтсмене Тренте, собранные их советником по вопросам безопасности в Лондоне. Передача проходила через автоматическое шифровальное устройство. Сэр Ивэн прочел сообщение и тут же набрал домашний номер сэра Ли.
– Филип, это я, Ивэн. Буду у тебя через двадцать минут.
Он натянул брюки и спортивную рубашку, сунул ноги в туфли. Спустился в гараж, где сторож, сонно приветствуя его, распахнул большие двери и потрусил по дорожке, чтобы открыть ворота. Ивэн предпочел сесть не в служебный «Ролле» и не в спортивный обтекаемый «Ягуар» жены, а в микроавтомобиль англичанки-гувернантки. Сэр Ивэн, высокий, довольно крепкий мужчина, женился во второй раз на женщине намного моложе его, и это заставляло его поддерживать форму. Он уверенно вел машину и обходился без очков.
Машина свернула с главной дороги, ворота во владения Ли распахнулись, слуга открыл перед ним двери.
Обычно он чувствовал себя в обществе сэра Ли молодым – их разница в возрасте составляла пятнадцать лет, но на этот раз, пока он поднимался по лестнице в кабинет китайского финансиста, у него подгибались ноги. Сэр Филип вышел с невозмутимо спокойным видом, и Ивэн, подавая факс, чувствовал себя довольно глупо.
