Атаман А. И. Дутов

центральной власти, и гражданская война загорается почти на другой же день после 25 октября. В то время как уполномоченные Временного Правительства по всей России, один за другим, без борьбы сдают свои позиции, Дутов первый и единственный пока бросает вызов Москве⁴²¹. И Москва, быстро оценив опасность, принимает ряд энергичных мер для подавления «мятежа»: эшелоны добровольцев с фронта гонятся спешно на Оренбург, поток агитаторов устремляется туда же, и в несколько недель с «дутовщиной» покончено. Дутов с горстью «мятежников» скрывается в глубь Тургайских степей, чтобы появиться снова на арене лишь после выступления чехов. Оренбургские казаки, оставшись без вождя, еще не вкусивши прелестей советского рая, вводят у себя советы, комбеды и сравниваются в правах с неказачьим, довольно многочисленным в их области, элементом. Дутов держался определенной политической линии. Он не мог примириться с властью советов, несущих диктатуру меньшинства, и не принимал Брест-Литовского мира, но он пренебрег медленным, но верным путем постепенной обработки общественного мнения казачьей массы и в результате остался один. Хуже того, и в дальнейшем события не научили его, а обстановка не дала времени и средств, чтобы вдохнуть бодрость в сопротивлении своим станичникам, – так до конца оренбуржцы и остались в разряде колеблющихся: успех окрылял их, неуспех охлаждал их энтузиазм. И в сущности, «дутовщина» не была так страшна, как старались изобразить ее большевицкие кликуши: без помощи извне, без чувства «локтя» соседа, оренбуржцы никогда не проявляли большой стойкости в борьбе»⁴²².

Попробуем разобраться, насколько достоверны суждения Щепихина, однако об этом ниже.

Р.Б. Гуль писал о Дутове: «Природный казак, полный, чуть сутулый, от контузии (когда отпускал бороду) с половиной седой бороды, офицер Генерального штаба⁴²³, Дутов выдвинулся в первые ряды казаков к моменту октябрьской революции. Будучи хорошим военным оратором, умея играть на казачьих струнах, уже на общеказачьем съезде в Петербурге Дутов привлек к себе вниманье, а к моменту октябрьского переворота стал выборным Оренбургским казачьим атаманом»⁴²⁴.

Сам Дутов писал в августе 1918 г. генерал-майору А.Н. Гришину-Алмазову: «…мне известно, будто бы я нахожусь под чьим-то влиянием. Я должен Вам доложить, что с тех пор, как я мог жить своим умом, я никогда ни с кем не был в таких близких отношениях, каковые налагали бы на меня некоторого рода обязательства. Я вышел на дорогу своим собственным трудом и всегда жил только своим умом. Даже семья моя никогда в доме не слышала ни одного служебного разговора: это мой принцип, которого я всегда держался и держусь»⁴²⁵.

В Петрограде Дутов 15 октября сдал должности члена комиссий при Временном правительстве и получил назначение главноуполномоченным Временного правительства по продовольствию по Оренбургскому казачьему войску, Оренбургской губернии и Тургайской области на правах министра. В этой должности он состоял до 1 января 1918 г.⁴²⁶

В сентябре 1917 г. Ленин вполне справедливо и с опаской писал о казачестве: «Что касается до казачества, то здесь мы имеем слой населения из богатых, мелких или средних землевладельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта. Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Вандеи»⁴²⁷. Именно Дутову, по свидетельству Генерального штаба генерал-майора И.Г. Акулинина, принадлежала идея проведения в Петрограде в воскресенье 22 октября 1917 г., в день Казанской Божьей Матери, общей демонстрации всех казачьих частей петроградского гарнизона и крестного хода к Казанскому собору. Ленин опасался, что эта демонстрация сорвет его планы захвата власти, однако Временное правительство само не позволило провести шествие⁴²⁸, испугавшись повторения августовских событий. Вместо крестного хода был проведен «День Петроградского Совета». Вождь большевиков по этому поводу писал 22–23 октября Я.М. Свердлову: «Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать (здесь и далее – стиль документа. – А. Г.) изо всех сил, и мы победим в несколько дней! Лучшие приветы! Ваш»⁴²⁹. Председателем Совета Союза казачьих войск после Дутова стал есаул А.И. Аникеев. С захватом власти большевиками Совет перестал играть сколько-нибудь значимую роль, а в начале декабря 1917 г. подвергся разгрому, дальнейшие судьбы большинства его членов, в том числе и самого Дутова, оказались трагическими.

Глава 4 Жребий брошен

«Мятеж» Дутова

В четверг, 26 октября (8 ноября) 1917 г., Дутов вернулся в Оренбург и приступил к работе по своим должностям. В тот же день он посетил 1-й очередной съезд 1-го военного округа (в дальнейшем он регулярно посещал заседания этого съезда) и подписал приказ по войску № 816 о непризнании насильственного захвата власти большевиками в Петрограде. В приказе говорилось: «В Петрограде выступили большевики и пытаются захватить власть, таковые же выступления имеют место и в других городах. Войсковое Правительство считает такой захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым. В тесном и братском союзе с правительствами других казачьих войск Оренбургское Войсковое Правительство окажет полную поддержку существующему коалиционному Временному Правительству. В силу прекращения сообщения и связи с центральной Государственной властью и принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое Правительство ради блага Родины и поддержания порядка, временно, впредь до восстановления власти Временного Правительства и телеграфной связи, с 20-ти часов 26-го сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной Государственной власти в войске. Войсковой Атаман, Полковник Дутов»⁴³⁰.

С 27 октября в Оренбурге было введено военное положение⁴³¹. Позднее Дутов утверждал, что 25 октября 1917 г. он якобы получил телеграмму Ленина с требованием признать власть Совета народных комиссаров и тогда же ответил, что власть захватчиков не может быть признана казаками⁴³². Сложно сказать, насколько достоверно это утверждение оренбургского атамана, однако в любом случае оно мало что меняет в общей картине событий.

Если не считать кратковременной борьбы с большевиками в районе Петрограда (где, кстати, красным противостояли в том числе и оренбургские казаки под командованием хорунжего А. Болгарцева из состава лейб-гвардии Сводно-казачьего полка⁴³³), в Москве и Ташкенте (при участии казаков 17-го Оренбургского казачьего полка, часть которых после этого ушла к Дутову⁴³⁴) в конце октября 1917 г., получается, что по хронологии событий Дутов первым в России и первым на востоке страны поднял знамя антибольшевистского сопротивления и создал свой, неподконтрольный красным антибольшевистский центр. Командующий Донской армией Генерального штаба генерал-лейтенант С.В. Денисов впоследствии отметил, что «популярность этого образованного и незаурядного офицера… была за пределами своего Войска…»⁴³⁵. Несколько позже Дутова о непризнании большевистского переворота заявил на Юге России атаман Каледин. Затем образовался очаг антибольшевистского сопротивления и в Забайкалье, где во главе движения стал есаул Г.М. Семенов. Впрочем, думаю, в тот период ни Дутову, ни Каледину, ни Семенову не было никакого дела до того, кого из них историки впоследствии назовут первым.

Разумеется, выступление Каледина на Дону, в непосредственной близости от большевистского центра, казалось большевикам более опасным по сравнению с «мятежом» Дутова в далеком Оренбурге, еще менее значимым новым хозяевам России могло казаться выступление Семенова в Забайкалье. Тем не менее это было лишь началом сопротивления, его первыми очагами. Если сравнивать двух крупнейших казачьих вождей начального этапа Гражданской войны: Каледина и Дутова, то, разумеется, в Белом лагере осенью 1917 – зимой 1918 г. имя Каледина было гораздо более звучным, чем имя Дутова. Однако Каледин вследствие своей ранней гибели в начале 1918 г. успел лишь немногое в организации антибольшевистского движения донского казачества, тогда как Дутов – единственный из казачьих атаманов – провел на своем посту всю Гражданскую войну с самого ее возникновения и практически до окончания и сыграл определяющую роль в антибольшевистской борьбе оренбургского казачества, равно как и в Белом движении в целом. Таким образом, незаслуженно забытая фигура Дутова должна по праву занять место в одном ряду с другими вождями антибольшевистской борьбы.

Здесь целесообразно упомянуть об изданном в Пскове приказе Верховного главнокомандующего № 314 от 25 октября 1917 г., в котором А.Ф. Керенский призвал всех должностных лиц оставаться на своих постах