Атаман А. И. Дутов

кого бы то ни было. В Комитете мне твердо было заявлено, что г-н Брушвит поехал в Омск по делам Комитета и наблюдение за мной и моими словами ему не поручалось. Судя же по запротоколенным (так в документе. – А. Г.) заявлениям Брушвита, выходит, что он являлся негласным агентом Комитета, хотя, быть может, и взявши эту роль добровольно. Все вышеизложенное я счел долгом поставить в известность всем членам Комитета и ожидаю ответа на мое заявление.

Член Всероссийского Учредительного Собрания, Войсковой Атаман Оренбургского Казачьего Войска и Председатель Войскового Правительства того же войска.

Генерал- Майор Дутов»⁹¹⁶.

Дутов ответил жестко, но справедливо, ведь, действительно, миссия Брушвита была похожа на соглядатайство. Конечно, атаман слукавил, что не говорил о несерьезности самарского правительства, но для самооправдания были хороши все средства, в том числе и ложь. Таким образом, в конфликте Самары и Оренбурга была и доля вины атамана, своими действиями спровоцировавшего (едва ли преднамеренно) резкую реакцию Самары.

24 августа 1918 г. в здании биржи состоялась лекция Дутова на тему «Текущий политический момент в связи с Гражданской войной и положение на фронтах в настоящее время». Зал был переполнен. Атаман кратко изложил историю большевистского движения. По его мнению, «когда само население столкнулось с ужасами расстрелов, грабежей и насилий, производимых советскими отрядами, теория «непротивления злу» отпала, и народ сам начал борьбу с большевиками»⁹¹⁷. Дутов считал, что «вся наша разруха – германское дело. И теперь немцы видят и чувствуют, что загубленная было ими наша страна воскресла. Этой живой водой, воскресившей Родину, был патриотизм»⁹¹⁸.

В своей речи атаман осветил ход антибольшевистского движения в общероссийском масштабе. В отношении собственного фронта Дутов был весьма оптимистичен: «Положение на нашем, Оренбургском фронте таково, что совершенно нечего бояться за фронт. Все наши полки достаточно вооружены, имеют достаточное количество пушек, снарядов. Мы имеем достаточно силы и устроили позиции по требованиям военной науки. Армия наших противников разлагается. Комиссары стараются улизнуть. Саморазложение их армии идет колоссальными шагами. И пусть никто не допускает мысли, что противник откуда-нибудь может прорваться в Оренбург. Этого не будет. Всякие же разговоры об этом – сплошная нелепость»⁹¹⁹. В конце лекции Дутов сказал, что «в будущем Россия представляется мне сильным и могучим государством. Не может она превратиться в ничтожество. Имея исторические уроки, страна должна стать на правильный путь»⁹²⁰. Под гром аплодисментов атаман покинул трибуну.

Военное строительство

Дутов любил армию, тем более что антибольшевистские вооруженные формирования на Южном Урале в тот период были (и воспринимались современниками) в значительной степени его собственным детищем. Надо сказать, что на подконтрольной Дутову территории летом 1918 г. создавались не только казачьи формирования – велась активная работа по созданию армейских (из иногородних) и национальных (в основном из башкир и киргизов) частей. С июля 1918 г. в Оренбурге было установлено ношение погон, чего не было в Самаре, воспринимавшей это как реакционный жест⁹²¹.

Летом 1918 г. была осуществлена мобилизация башкир 1915–1919 гг. призыва⁹²². Техническое выполнение мобилизации было возложено на башкирское правительство⁹²³. В общей сложности к концу лета 1918 г. сформировано шесть башкирских полков (5 пехотных и 1 кавалерийский), сведенных в две стрелковые дивизии, а в начале сентября формально – в Башкирский корпус под командованием генерал-майора Х.-А.И. Ишбулатова⁹²⁴. На ключевых должностях корпусного, дивизионных, бригадных и полковых командиров находились почти исключительно башкирские офицеры, штабные и строевые должности занимали, как правило, русские офицеры. Впрочем, сам корпус существовал лишь на бумаге.

За контроль над башкирскими формированиями на востоке России развернулась негласная борьба. Формально башкиры подчинялись Народной армии Комуча, однако подчинить их себе стремилось еще и Временное Сибирское правительство (по всей видимости, это была инициатива управляющего Военным министерством Временного Сибирского правительства генерал-майора А.Н. Гришина-Алмазова) ⁹²⁵. Последнее летом 1918 г. отказало башкирам в финансовой поддержке, тем самым вынудив их распустить часть добровольцев по домам⁹²⁶. Дутов, судя по всему, также претендовал на управление башкирскими войсками, хотя бы в рамках Оренбургского военного округа, на территории которого в основном формировались и дислоцировались эти части. Не случайно он инспектировал эти формирования, стремился создать видимость активного участия в башкирском военном строительстве. 10 августа в Оренбург из Челябинска переехал Башкирский военный совет⁹²⁷, оттуда же в Оренбург были передислоцированы 1-й и 5-й Башкирские пехотные полки. 11 августа Дутов посетил батальон 1-го Башкирского полка, расположенный в лагере 2-го Оренбургского кадетского корпуса на Маячной горе⁹²⁸. При этом сами башкирские лидеры стремились к полной самостоятельности в отношении собственных вооруженных формирований⁹²⁹, причем в результате их активности создавалась значительная путаница в деле мобилизации у правительств, власть которых распространялась на заселенную башкирами территорию⁹³⁰. На практике башкирские войска подчинялись всем трем правительствам (самарскому, омскому и оренбургскому), а также и своему собственному руководству, что не могло не вызывать противоречий. Осенью 1918 г. были случаи неподчинения в 1-м и 2-м Башкирских стрелковых полках даже собственному башкирскому командованию, причем после беспорядков в 1-м полку во дворе Караван-сарая в Оренбурге зачинщики были расстреляны⁹³¹.

В середине октября 1918 г., вскоре после образования Временного Всероссийского правительства, башкирские части были подчинены в военном отношении Дутову, а дальнейшая мобилизация башкир и формирование 2-й Башкирской стрелковой дивизии в связи с финансовыми затруднениями прекращены⁹³². По заявлению Валидова, Дутов «великодушно объявил, что «он выхлопотал Башкирскую дивизию, но с полным подчинением ему»⁹³³. Башкирская стрелковая дивизия получила 9-й номер (37, 38, 39, 40-й Башкирские стрелковые полки, 4-я Башкирская батарея) и вошла наряду с другими неказачьими соединениями в состав Оренбургского армейского корпуса⁹³⁴. Общая численность дивизии на 28 декабря 1918 г. составляла 2278 штыков и сабель, 47 пулеметов, 2 трехдюймовых орудия⁹³⁵. Впрочем, в январе 1919 г. башкиры, очевидно, в пику белому командованию приступили к восстановлению Башкирского корпуса⁹³⁶ и, по всей видимости, восстановили прежнюю нумерацию, поскольку в документах встречается и та и другая⁹³⁷.

Башкирские части принимали активное участие в операциях на Южном Урале, в частности во взятии Орска. Практически полное отсутствие у казаков пехоты обусловливало особую ценность башкирских частей, которые являлись в основном пехотными.

Один из современников, Н. Стариков, описал то впечатление, которое произвели на него башкиры во время пребывания в Оренбурге во второй половине октября 1918 г.:

«…Много говорят о стойкости и дисциплинированности казацких частей, хотя и здесь больше подразумевают те будущие казацкие полки, куда войдут старики. Мое впечатление от казаков, которых я видел на улицах города, маршировавших взводами и ротами, таково, что они не радуют глаз военного человека – нет, так сказать, вида, выправки, стройности… Совершенно другое впечатление от башкирских частей. Хорошо одетые, молодцеватые – они всегда обращают на себя внимание, когда проходят частями по городу со своим оркестром, со своими национальными значками на фуражках и погонах. Видел башкирскую кавалерию, которой можно было любоваться… я узнал о трениях между башкирами и Дутовым. Башкиры заявили Дутову о своем определенном желании объединить все башкирские войсковые части в башкирский корпус. Отрицательный ответ Дутова вызвал сильное недовольство в рядах башкир. Я не знаю, чем башкиры угрожали, если Дутов не уважит их ходатайства, но знаю, что они угрожали: я понял, что они дали понять, что не будут так ретиво сражаться, как это было до сих пор. Точно знаю, что башкиры сильно раздражены дутовским освещением боев на Орском фронте – Орск был занят почти исключительно башкирами («казаки чай пили в это время», как говорят башкиры), а между тем честь взятия Орска Дутовым была приписана прежде всего «доблестным» казакам…»⁹³⁸

Свидетельство Старикова весьма интересно, однако нельзя не отметить, что в рассматриваемый период башкирский корпус существовал лишь формально.