Атаман А. И. Дутов

Что касается взятия Орска, то, забегая вперед, отмечу, что казаки также принимали активное участие во взятии этого города. Как впоследствии писал помощник Дутова Генерального штаба генерал-майор И.Г. Акулинин, «башкиры показали себя хорошими солдатами, сохранившими – несмотря на революцию – старую дисциплину и уважение к старшим и к начальникам; но в политическом отношении это были люди совершенно темные; поэтому их главари могли ими пользоваться в каких угодно целях и увлечь в любую сторону, объяснив предварительно, что того или иного исполнения требует от них долг службы»⁹³⁹. К сожалению, впоследствии так и случилось. В 1919 г. переход башкир на сторону красных повлек за собой резкое ухудшение положения на левом фланге белого Восточного фронта. Есть и противоположное свидетельство. Один из пехотных офицеров отмечал, что обучить башкирские пополнения военному строю не было никакой возможности. Башкиры плохо понимали по-русски, а отряды находились в постоянном движении, вследствие чего башкиры не освоили даже рассыпной строй⁹⁴⁰. Думаю, в этом свидетельстве есть некоторая доля правды.

Однако даже башкирские части не покрывали потребность Дутова в пехоте, в связи с чем из неказачьего населения подконтрольного Дутову Оренбургского уезда были сформированы 5-я Оренбургская стрелковая дивизия в составе 18, 19, 20 и 21-го Оренбургских стрелковых полков, Оренбургского стрелкового добровольческого полка имени атамана Дутова (включен в состав дивизии с 24 сентября 1918 г.), а также 5-я стрелковая артиллерийская бригада в составе двух артиллерийских дивизионов (тяжелого и легкого, всего шесть батарей). 5-й Оренбургской стрелковой дивизии были приданы Оренбургский офицерский батальон, Оренбургская добровольческая дружина, кадровые саперная, железнодорожная и обозная роты⁹⁴¹. Формирование дивизии было завершено, по всей видимости, в сентябре 1918 г., когда была объявлена мобилизация призывников 1898–1899 гг. рождения в Оренбурге и Оренбургском уезде (25 сентября). Численность дивизии была довольно внушительной и составляла к 1 октября 1918 г. 370 офицеров, 4980 нижних чинов при 120 пулеметах и 20 орудиях⁹⁴².

Дутов содействовал и формированию киргизских частей. Всего было сформировано два киргизских конных полка. 1-й полк существовал с лета 1918 г. и находился в Кустанайском уезде в распоряжении командира Уральского Отдельного корпуса (вне подчинения Дутову), 2-й полк был сформирован в районе Орска в ноябре 1918 г. в составе 4 сотен (около 400 джигитов-добровольцев) и находился в распоряжении Тургайского совета Алаш-Орды⁹⁴³. Формированием 2-го полка занимался генерал-майор З.Ш. Дашкин.

Несмотря на успешный ход мобилизации на Южном Урале летом 1918 г., уклонение от призыва все же имело место, а качество призванных и дисциплина во вновь формируемых частях оставляли желать лучшего. Молодые казаки непочтительно относились к мобилизованным старикам, являвшимся опорой Дутова⁹⁴⁴. Уже в июле 1918 г. имели место беспорядки и неисполнение приказов в частях Илецкого фронта, а командир 14-го полка сотник Велизаров заявил следственной комиссии, что «они-де зачинщиков не выдадут и расстрелов не боятся»⁹⁴⁵.

Поведение мобилизованных казаков вызвало серьезную озабоченность бюро Круга объединенных станиц 1-го военного округа, обсуждавшего этот вопрос на экстренном вечернем заседании 14 августа 1918 г. В постановлении бюро говорилось: «Казаки, находящиеся в г. Оренбурге, совершенно утеряли вид воинского чина, а именно по улицам города ходят в неряшливом виде, а по вечерам делают бесчинства над женским полом, хватая последних на улице, и с бранной руганью тащат их в казармы, такие поступки недопустимы в среде воинских чинов, наипаче казакам (так в документе. – А. Г.). Поступки эти позорят имя казака, и они развивались только в среде большевистских банд, которых за насилие осудил весь народ, восстав против насильников как один человек, на нас, казаков, восставших против извергов[-]большевиков, смотрит весь народ и думает, что казаки, стоя на страже законности и порядка, будут показывать пример для других народностей, но на деле далеко не так, на казаков начинают смотреть плохо, и казаки своими действиями сами отталкивают от себя тех лиц, которые с жаром ожидали прибытия казаков в гор[од] Оренбург. Ввиду таких крайне нежелательных проступков, чинимых казаками, навлекают на казачество отрицательное действие и в дальнейшем могут повлечь за собой печальное последствие во вред казачества и в пользу большевикам. Вам, казаки, самим хорошо видно было, как враги ваши, большевики, за нетактичные действия прокляты всем народом и изгнаны из своей среды, как вредный элемент, Вам, казаки, этого делать не должно, а следует стяжать любовь и славу народа, а не проклятие. Бюро Круга объединенных станиц предупреждает всех казаков и командный состав, находящихся как в гор[оде] Оренбурге, так и на фронтах, иметь бодрый и веселый вид, а в частностях соблюдать надлежащий порядок, чистоту и опрятность. Всем лицам гражданского населения как на улицах, в частных домах, а также и в казарменном помещении оказывать должное уважение и вежливость. За все чинимые беззакония виновные будут привлекаться к ответственности по закону военного времени. Командному составу вменяется в обязанность строго следить за порядком, чистотою и опрятностью казака и отнюдь не допускать самовольных отлучек со двора»⁹⁴⁶.

В свете этого неслучайным выглядит один из приказов Дутова, изданный в августе 1918 г.: «По городу – мною замечены – кучками ходят казаки без поясов и даже фуражек, эти служилые казаки не имеют никакого воинского вида: грызут семечки, толкают проходящих, ругаются. Подобное явление характеризует полный упадок дисциплины и отсутствие внутреннего порядка в сотнях, полках и батареях. Обращаю внимание всех Начальствующих лиц на недопустимость подобного бесцельного шатания по улице и совершенно запрещаю появление казаков на улицах без увольнительных билетов»⁹⁴⁷. Дутов считал, что «армия без дисциплины – сброд и что она должна быть вне политики. Армия не должна принимать участия в выборах, митинговать по поводу тех или иных вопросов, как это было во времена Керенского. Эти начала надо считать безусловно здоровыми и надо надеяться, что они будут проведены в жизнь»⁹⁴⁸.

Тем не менее разболтанность нижних чинов устранить так и не удалось. Более того, она коснулась и офицерского состава. В другом августовском приказе Дутов запрещал «ношение военнослужащими смешанной одежды (военной и статской), а особенно «маскарадного» характера. Наблюдаются прискорбные случаи недостаточно корректного поведения гг. офицеров в общественных местах. Считаю эти явления недопустимыми. Офицер всегда и везде должен являть собою пример безукоризненного рыцарского отношения как между собою в своей среде, так и ко всем гражданам и при всех обстоятельствах. Офицеров, которые будут уличены в некорректном поведении, – предавать суду чести, замеченных в нетрезвом виде на улицах и в общественных местах – представлять к разжалованию в рядовые; участвующих в каких-либо крупных ссорах – предавать военно-полевому суду»⁹⁴⁹.

Ярким проявлением неблагонадежности части казаков стал уход с фронта 4-го Оренбургского казачьего полка, покинувшего свои позиции в районе станции Яйсан Ташкентской железной дороги в августе 1918 г. На заседании Круга объединенных станиц 1-го округа было постановлено «запросить казаков 4-го полка, желают ли они защищать сами себя или хотят, чтобы их защищали кто-то другие (так в документе. – А. Г.), если да – то немедленно распустить их по домам с документами, в которых указать, что они изменщики родины и казачества»⁹⁵⁰. Расследование показало, что казаки устали, некоторые не имели обуви и белья⁹⁵¹.

Неблагонадежность проявляли и казаки Краснохолмского полка, находившегося на Ташкентском фронте. Они хотели разойтись по станицам для полевых работ⁹⁵².

По агентурным данным Дутову было известно, что «настроение среди молодых казаков, призываемых на службу, вполне удовлетворительное, никакого разногласия и недовольства установленным ныне порядком нет. В особенности хорошо настроена молодежь из станиц, пострадавших от поджогов большевиков, и представляет из себя вполне надежную силу. Настроение казаков-фронтовиков продолжает быть ненадежным, в особенности это проявляется в станице Сакмарской, где среди фронтовиков имеется много сторонников большевизма. Молодые же казаки недовольны лишь одним, что они не получают никакого содержания. Вот буквальные слова казаков, призванных на службу, вынесенные из разговора с ними: «В народной армии выдают жалованье по 45 р. в месяц каждому, при готовом довольствии и содержании, у каждого казака есть много расходов, а возмещать их не из чего, приходится просить у стариков отцов, а многие из последних ничего дать не в состоянии, выдача жалованья должна быть всем казакам, а не только офицерам и чиновникам»… Среди стариков-казаков настроение безусловно хорошее,