слезы иссякли, и поцеловал ее в макушку.
Нужно бежать. Продать этот проклятый дом, который он только недавно купил. Убраться из ее жизни, чтобы она могла найти себе мужчину, которого заслуживает.
– Прощай, Кэсси.
Рэйф ушел в темноту. Он чувствовал себя обманутым, когда погибли родители. Он чувствовал себя разбитым, когда сестра мучилась две недели перед смертью. Все его молитвы, все обещания не значили ничего. Жизнь – дерьмо.
Кэсс смотрела на фотографию, которую заказала увеличить и вставить в рамку для Рэйфа. Они трое в День благодарения. Ее сестра запечатлела Рэйфа довольным, он улыбался с карточки, словно властелин мира. Кэсс планировала подарить фотографию на Рождество, но сейчас... это лишь болезненное напоминание о том, что могло быть.
Больно видеть Рэйфа, думать о нем, скучать по нему. Злость охватила ее. Не та, что вызывает ярость, а тлеющее раздражение.
Кэсс знала, что, как только пройдет смущение, эта злость станет неконтролируемой. Она не обвиняла Рэйфа. Он предупреждал ее с самого начала. Это ее ошибка. Она питала надежды на то, что он не мог ей дать. Рэйф говорил об этом достаточно часто. Но знание не облегчало ни сердечную боль, ни злость.
– Что-нибудь еще?
Кэсс взглянула на молодого человека и поняла, что стоит перед прилавком и вздыхает.
– Сколько я вам должна?
Она расплатилась и поискала глазами Энди. Они с Джеффом поладили удивительно хорошо, учитывая, что три дня назад подрались. Когда в первый день Кэсс взяла мальчиков, они даже не разговаривали, но скука заставила их подружиться.
Она нашла ребят и повела в соседний бакалейный отдел. Взяв в руки сверток, потянула тележку из длинного ряда и оступилась. Мужчина поддержал ее. Она повернулась, чтобы поблагодарить спасителя, и увидела красивое лицо Рэйфа.
Его мятное дыхание коснулось щеки Кэсс, и воспоминания захлестнули ее. Как он вел себя в ту последнюю ночь, когда она обнажила перед ним душу, а он отверг ее.
Кэсс взглянула в его серые глаза, почувствовала, как ее тело откликается на его близость, и поторопилась отойти.
– Прости, – пробормотала она и дернула ручку тележки, но та не сдвинулась с места. Ей хотелось побыстрее сбежать, пока Энди не заметил их соседа.
– Привет, Рэйф. – Энди скучал по нему последние несколько дней. И шанса поговорить со своим героем, пока рядом новый друг, мальчик упустить не мог.
– Привет, приятель.
Энди вопросительно взглянул на мать. Та кивнула. Она не должна быть грубой.
Кэсс слышала голоса, но не сам разговор. Видеть Рэйфа тяжелее, чем она думала. Она знала, что рана свежа, но, пока не касалась ее, могла забывать о боли.
– Энди, пошли, нам нужно сделать сегодня много покупок. – Она отказалась уступать умоляющему взгляду сына. И почувствовала себя злой мачехой Золушки, безжалостно наказывающей ребенка.
Кэсс дернула тележку – и уронила сверток. Она была готова заплакать. На этой неделе все валится из рук. Кэсс наклонилась, чтобы поднять сверток, и ударилась головой о голову Рэйфа. От боли у нее брызнули слезы из глаз. Этот мужчина разбивает не только сердце.
Рэйф снова поддержал ее, на этот раз за плечо.
– С тобой все в порядке?
– Думаю, да. – Злиться на него можно только издали, но когда он рядом, когда касается ее, ей хотелось помириться. Прижаться к нему и позволить прогнать боль в голове... и в сердце.
Он помог ей подняться и снова наклонился, чтобы взять сверток.
– Что это?
Кэсс почувствовала, как ее лицо заливает краска.
– Ничего.
– Мама, я думал, это наш рождественский подарок для Рэйфа. – Энди искал любой повод, чтобы не уходить.
– Энди, – строго проговорила она. Мальчик обиженно посмотрел на нее, но отошел.
– Я пойду смотреть комиксы. – Он не спрашивал разрешения, и Кэсс знала, что это его возмездие за ее необоснованную злость. Джефф потянулся за Энди, и Кэсс смотрела им вслед, пока они не исчезли.
Она протянула руку за свертком, но Рэйф не отдал его.
– Рэйф, пожалуйста.
– Что это, Кэсс? Что ты приготовила мне к Рождеству? – Его голос как ножом полоснул ее по нервам.
– Уже не имеет значения. Могу я получить его обратно?
– Если не имеет значения, почему мне не посмотреть его? – Упрямо сжатые губы говорили, что он не отступит.
Кэсс пожала плечами. Не первый раз она унижается перед этим мужчиной. Рэйф снял верхний слой бумаги и остановился.
– Давай, давай. Ты не успокоишься, пока не посмотришь, что там.
Он взял рамку в тонкой оберточной бумаге и минуту смотрел на нее. Потом положил бумагу в тележку и снял последнюю обертку. Кэсс глядела под ноги, не желая наблюдать за его лицом, пока он рассматривает ее подарок.
Его резкий выдох заставил Кэсс поднять голову. В его глазах была непереносимая боль.
– Спасибо, Кэсс. Это для меня дороже, чем ты можешь представить.
Кэсс не могла больше терпеть. Он же беспокоится о ней так сильно, так очевидно. Но, черт возьми, если не намерен что-то решить, почему просто не оставит ее одну? Нужно держаться от него подальше.
– Рада, что тебе понравилось, – выпалила она. Не самое удачное, но сейчас она ни о чем не способна думать. – А теперь, с твоего позволения, мне нужно кое-что купить.
– Кэсс, не делай этого.
Она остановилась. Ей тоже ненавистна мысль о бегстве. Неужели он думает, что ей хочется покидать его?
– Не делай что, Рэйф? Не ты ли сказал, что все кончено?
Он тихо выругался, но она услышала.
– Ради Бога, прекрати постоянно ругаться.
Она развернулась и покатила тележку по магазину.
– Мальчики, за мной.
Энди и Джефф вели себя тихо, пока Кэсс бродила по магазину. Когда они купят все необходимое, Рэйфа не будет. Кэсс твердила себе, что не желает больше встречаться с ним. Но знала, что ее душа будет всегда скучать по нему.
Кэсс готова была расплакаться от скопившейся боли. Господи, она никогда не излечится от этой потери. Это хуже смерти Карла, окончательной и бесповоротной. Рэйф по-прежнему живет и дышит, будоража ее несбыточными надеждами.
Была пятница накануне Рождества, и Рэйф еще ни разу со дня смерти сестры не чувствовал себя таким одиноким. Кэсс заставила его пожалеть о своем решении, но Рэйф не сдастся. Если бы пострадал только он, наверняка бы остался. Но он знал, что чем дольше тянутся их отношения, тем больнее будет ей.
Конечно, о такой жене может только мечтать любой нормальный мужчина, но сам он не подпадает под описание примерного мужа. Он слишком много сквернословит, слишком много пьет и ничего не понимает в воспитании детей. Вот он сидит на своем крыльце и потягивает кофе, совсем не такой вкусный, как у Кэсс.
