— Если есть, я его не пропущу.
Она склонилась к часам в очередной (наверное, сотый) раз и увидела, что от начала пути прошло уже добрых двадцать минут. Хотелось прикинуть оставшееся расстояние, но было боязно.
— Дальше пойдут одни проселки, — сказал Джон Пол, — и все вверх. Бетонные плиты, а то и гравий. Это сильно затруднит езду. Мы можем не уложиться.
— Должны! Просто обязаны!
— Ага, вот и поворот.
Он повернул с асфальтовой дороги на насыпную проселочную. Гравий фонтаном взлетел из-под колес и забарабанил по стеклам. Машина пару раз вильнула и выправилась, оставив за собой двойную темную кривую.
Дорога сразу начала петлять. Она была так узка, что двум машинам разминуться на ней было бы сложно. Ветви елей то и дело скребли по бокам и хлестали по стеклам.
— Мы делаем что можем, — сказал Джон Пол, возвращаясь к прерванному разговору. — Идем на хорошей скорости, находим нужные повороты…
— Только бы не этот гравий! Может, дальше дорога будет получше…
— Главное, чтобы была хоть какая-нибудь.
— А как вышло, что вы познакомились с Монком?
— Я с ним не знакомился. Речь о другом. Просто я его очень хорошо изучил после того, как он напал на близкого мне человека.
— Его наняли убить кого-то из ваших близких?!
— Нет, но сестра, что называется, подвернулась под руку. Монка наняли ради важных сведений, и как раз она за них отвечала. Чтобы их получить, он пытался устранить ее. К счастью, его планы пошли насмарку, и пришлось на время затаиться.
— А вы все это время искали след?
— Не только я. Тот, кому я звонил от менеджера, тоже кровно заинтересован в том, чтобы устранить Монка.
— Кто он?
— Клейборн. Ной Клейборн. — Джон Пол помедлил и добавил с ноткой явного пренебрежения: — Агент ФБР.
— Тем не менее он ваш друг, — не удержалась Эвери. — Это слишком сильно сказано.
Она украдкой оглядела своего угрюмого спутника. Интересно, откуда такая неприязнь?
— Так вот, Монк затаился примерно на год, — продолжал Джон Пол, возвращая ее к действительности. — Я все никак не мог его выследить… до самого последнего времени.
— Как вам это удалось?
— Он воспользовался поддельной кредитной картой, которая однажды уже засветилась в Боуэне. Это мой родной город — Боуэн, штат Луизиана.
— В таком случае ФБР тоже знает, что Монк вернулся?
— Они понятия об этом не имеют.
— Это нелепо! Если вы могли выследить его благодаря поддельной карте, то ничто не мешало ФБР…
— Для этого нужно знать, что картой воспользовались.
— Вы об этом умолчали?
— Само собой.
Ну вот, он опять набычился.
— Почему это «само собой»?
— Потому что я не дам им повода все испортить.
— Кто вам сказал, что ФБР все портит? Там хватает специалистов! Расследования, о которых я слышала…
— Избавьте меня от нотаций! — поморщился Джон Пол. — Вы насмотрелись ток-шоу, а я знаю, как обстоит дело, и уже не куплюсь на рассказы о великих умственных способностях ФБР. Очень может быть, что были другие времена, но теперь Бюро — это скопище карьеристов, которые лезут наверх через голову друг друга и между делом губят хороших людей. Спросите их, что такое лояльность, и они сделают круглые глаза! «Человек человеку — волк» — таков теперь основной принцип ФБР. Бюрократы! — Он передернулся с откровенным отвращением.
— Вы циник, мистер Рейнар.
— Еще какой!
— Все равно большое вам спасибо, — сказала Эвери, глядя в сторону.
— За что это?
— Зато, что не бросили меня на произвол судьбы. Ничто Не мешало повернуться и уйти, но вы поехали со мной, чтобы спасти…
— Много вы понимаете! Я еду не спасать чью-то тетку, а уничтожить Монка.
— Иными словами, вы сами по себе, я сама по себе. Наши пути случайно пересеклись, и никто никому ничего не должен. Ясно.
На самом деле ясно не было. Через что нужно пройти, чтобы так ожесточиться? А может, он всегда был такой? Интересно, пошевелил ли он хоть когда-нибудь пальцем, если это напрямую не задевало его интересов? Как-то не верилось. Джон Пол очень напоминал тех, кто, занятый своим делом, проезжает мимо перевернувшейся машины или переступает через человека, сраженного сердечным приступом.
Несколько минут они ехали молча, погруженные в раздумья.
— Вы так и не сказали, что знаете о Монке, — наконец заговорила Эвери. — У каждого киллера есть свой почерк. У него, конечно, тоже?
Джон Пол нашел странным, что ей это известно.
— Почерк у него был, и весьма характерный, но, похоже, с этим покончено.
— А что изменилось?
— Обычно Монк предпочитал не высовываться: действовал молниеносно и старался не оставлять следов.
— Вас это как будто восхищает!
— Не восхищает, нет, — возразил Джон Пол. — Я только хочу отметить, что это человек педантичный. Раньше он действовал так: ежегодно совершал ряд убийств, одно за другим, в течение двух недель. Семь лет в этом роде. У меня есть на этот счет кое-какие соображения.
— Что у него имеется другая работа, постоянная и вполне легальная, а убивает он во время отпуска? Что он ведет двойную жизнь?
— Вел, — поправил Джон Пол. — Профессиональный киллер зарабатывает черт знает во сколько раз больше, чем может дать любая легальная работа, так что со временем он поставил точку на второй жизни. Трудно вообразить киллера за канцелярским столом, этаким прилежным работником. Пришлось бы и вести себя соответственно. Правда, такое случалось: некто ведет бухгалтерский учет, он добряк, весельчак и прочее, коллеги в нем души не чают и поверяют ему свои тайны. А потом его уводят в наручниках, и они не могут поверить своим глазам: «Как! Боб был такой хороший парень!»
— Или Тед. Тед Банди.
— Именно так.
— А вы уверены, что те, давние убийства были именно делом рук Монка? Он же под ними не подписывался.
— Как раз подписывался. Этот тип обожает розы и непременно оставляет рядом с жертвой одну красную на длинном стебле.
— Кошмар какой! — Эвери передернулась. — Значит, он жил тогда двойной жизнью и только в отпуске развлекался, убивая людей. Теперь это профессионал, то есть занят любимым делом круглый год. И что же, изменились только обстоятельства его жизни или он сам изменился тоже? Если вы его изучили, то не упустили перемену, ведь так?
— Конечно, нет, но до этого Монк никогда не брался за несколько заданий сразу. И потом игра не для него… по крайней мере не была. Наконец, в прошлом это был одиночка. Теперь, как видите, он действует в
