— Мне кажется, этого недостаточно. — Алек покачал головой. — С такими братьями одной йогой не обойтись. Они все так же вмешиваются в вашу жизнь или только старший?
Риган не стала притворяться, что не понимает, о чем идет речь. Она вздохнула и печально кивнула:
— Все вмешиваются. И чем дальше, тем хуже. Честно сказать, это стало порядком меня доставать.
— Я думаю!
— И что мне, по-вашему, делать?
Детектив пристроил пиджак на спинку стула и принялся развязывать галстук.
— Что вам делать с братьями? — уточнил он.
— Нет, я имела в виду напряжение. Как избавиться от стресса? Алек вдруг понял, что нарушает данное самому себе обещание не вмешиваться, но, кажется, было уже поздно.
— Вам нужно перестать быть такой милой, — сказал он.
— Вы думаете, я милая? — Она выглядела удивленной и польщенной.
— Да, но это не всегда хорошо, особенно для вас самой.
— А вы сами? — Она откинулась на спинку стула и с интересом разглядывала его. — Работа в полиции также связана со стрессом. Как вы избавляетесь от нервного напряжения?
— Ну, у меня все просто: пострелял плохих парней… сломал пару носов… или рук.
— Нет, это, конечно, чушь. — Смеясь, она качала головой. — У меня есть для вас новость, детектив. Вы не такой уж страшный и крутой парень. Вы… вы милый.
Теперь пришла его очередь смеяться.
— Это камуфляж. Поверьте мне, я иногда бываю очень, очень большим…
— Да?
— Э-э… не очень приятным человеком.
Она ему не поверила, но спорить не стала. Может, он и крут, когда дело касается работы, но там внутри, в душе, он добрый и в высшей степени порядочный человек. Риган не могла бы объяснить почему, но она твердо была в этом уверена.
Алек расправил плечи и покрутил головой. Шейные позвонки затекли, и хороший массаж не помешал бы. Риган, позабыв о своих печалях, любовалась его фигурой. «С ума сойти, какие плечи. Парень слишком сексуальный. Это чертовски мешает. Впрочем, почему мешает? Возьми себя в руки, Риган Мэдисон», — мысленно приказала она себе. Выпрямилась на стуле, откашлялась, сложила руки, словно на парте, и сказала:
— Вам нет нужды оставаться здесь, детектив.
— Алек, — напомнил он.
— Хорошо. Вам ни к чему оставаться со мной, Алек. Уверена, у вас есть дела поважнее, чем развлекать меня.
— Вы все еще не поняли. Вам не удастся от меня избавиться. Поэтому, если вы не против, я бы устроился на вашем чудесном диване. А расстанемся мы, чтобы вы не строили иллюзий, когда вы соберетесь спать. Я прослежу, крепко ли вы запираете дверь спальни.
— А вы подоткнете мне одеяло?
— Это зависит от вас. — Он сделал вид, что не заметил сарказма, и она смутилась.
— Да? — Риган мысленно застонала. Ну что она за дура! Вот уж Софи на ее месте нашлась бы что ответить. Она сумела бы подразнить этого обалденного парня.
— А как долго вы здесь живете? — спросил он, меняя тему.
— Довольно давно. — Ей не хотелось объяснять, почему она живет в отеле, поэтому Риган взяла пачку бумаг и сделала вид, что погрузилась в работу.
— И почему вы живете именно здесь?
Да уж, если он что спрашивает, проигнорировать детектива Бьюкенена не так-то легко. Он присел на край стола и невозмутимо ждал ответа на свой вопрос. Вот он снял галстуки небрежно бросил его на стол.
— Может, вы устроитесь поудобнее? Мой стол жестковат.
— Непременно. Так почему именно отель? Да уж, проще отдаться… в смысле ответить.
— Раньше у меня была квартира…
— И что?
— Но потом мама заболела, и я переехала домой.
— Она была совсем одна? — Он нахмурился.
— Нет, конечно. Там были и сиделки, и сестры, и прислуга. И мой отчим Эмерсон. Но она хотела, чтобы я была рядом… до конца.
— И когда она умерла?
— Одиннадцать месяцев назад.
— А ваш отчим?
— А что отчим? — Риган заметно напряглась.
— Да просто интересно, что с ним стало. — Но Алек знал, что своим вопросом задел больное место. Она немедленно напряглась, даже губы сжались.
— С ним все в порядке, и он по-прежнему живет в том доме.
— С прислугой?
— Да.
— Ему, должно быть, одиноко в большом доме.
— Ничего подобного! — Это вырвалось слишком эмоционально.
— Почему же?
— Он живет там со своей новой женой.
— А-а. — Так вот почему она говорит об отчиме с такой нескрываемой неприязнью.
— Он недолго горевал, да?
Терпению Риган пришел конец, и она выпалила, забыв, что перед ней малознакомый человек:
— Да, его траур был весьма кратким. Фактически его вообще не было. Он никогда не был верным мужем. И роман со своей Синди он завел еще при жизни мамы. Она была здорова в то время!
— И он женился на этой самой Синди?
— Да.
— Когда?
— Через три дня после похорон. — Губы ее побелели. «Однако», — подумал Алек.
— Должно быть, вам не слишком приятно говорить об этом, — сказал он.
— А не поздновато вы спохватились? И вообще, что-то вы проявляете излишнее любопытство по отношению к нашей семье.
— Никакого любопытства я не проявлял.
— Вот как? А все эти вопросы… Он решительно перебил ее:
— Меня интересует не ваша семья, а конкретно вы.
Риган растерялась. Он сказал это так… мягко, так по-дружески… или он флиртует? Нет, этого быть не может. Зачем она ему? Такой мужчина может получить любую женщину, стоит ему пальцем поманить. А она такая… скучная. Риган вздохнула. Она искренне полагала, что по сравнению со своими подругами сильно проигрывает. Всю жизнь она казалась себе скучной и невыносимо заурядной.
О, конечно, у нее есть деньги. Спенсер и Уокер напоминали ей об этом при каждом удобном — и неудобном тоже — случае. И девушка думала, что мужчины ухаживают за ней именно из-за ее состояния. Стоило ей появиться на каком-нибудь светском мероприятии, как вокруг образовывался гудящий рой — мужчины слетались, как пчелы на мед. Спенсер называл их паразитами.
Но Алека никак нельзя было отнести к категории паразитов, и его, совершенно очевидно, ничуть не волновали ее деньги. В конце концов она решила, что Бьюкенен задает так много вопросов, потому что он полицейский. Хороший детектив должен все знать об охраняемом объекте.
— Вы получили задание охранять меня, поэтому и интересуетесь мной. — Риган вслух подвела итог своим рассуждениям.
— И поэтому тоже, — невозмутимо заявил он и, повернувшись, направился к дивану.
