Должна признать, Джесси отвечал взаимностью, и не менее резко. Он отменно владел оружием сарказма.
Просматривая карту вин, Брайан вполголоса спросил:
— Джесси пьет?
Услышав вопрос, Джесси ответил:
— Нет, сегодня он за рулем. Но Джесси способен разговаривать. И даже самостоятельно кормится. — Он помахал вилкой.
Несколько минут спустя, будучи пойманным за разглядыванием инвалидного кресла, Брайан неуклюже похвалил конструкцию:
— Выглядит спортивным… Наверное, вы много играете в баскетбол?
— В жизни не играл.
Тут встряла я:
— Джесси — отличный пловец. Он был чемпионом Национальной студенческой спортивной ассоциации.
— Ничего себе, — сказала Табита. Брайан озадаченно посмотрел на Джесси, как бы сомневаясь, случилось ли это до травмы или после нее.
Джесси не стал молчать:
— Да, приходится быть осторожным, иначе кресло сразу утянет тебя на дно. — Он сделал паузу, наслаждаясь замешательством Брайана, затем добавил: — Вы не поверите, как тяжело приходится на соревнованиях по дайвингу на креслах.
На стене висело чучело аллигатора. Мне захотелось сунуть голову в его пасть и попросить официанта крепче сжать челюсти.
После Брайан устроил настоящую сцену, попеняв на мою собственную несдержанность.
— Знаешь ли, это было вполне резонное предположение.
— Это же стереотип. Боже, баскетбол на инвалидных креслах… С чего ты взял?
— У парня был значок величиной со штат Небраска.
— Может, ты его обидел?
— Да уж, конечно. Уезжая из ресторана, он сказал: «Со мной вы будете получать лучшие места для парковки».
Я с трудом выдавила смешок. Брайан добавил:
— Это возмутитель спокойствия. Напалм с человеческим лицом. Остерегись: не стал бы он вымешать на тебе свое недовольство.
Теперь брат стоял над раковиной с красными от горячей воды руками, шлифуя давно отчищенную посудину.
— Брайан, никто не пытается занять твое место в жизни Люка. Никто и не сможет.
Лицо брата напряглось.
— Знаю. Но ты просто не представляешь, как это тяжело. Не можешь понять, что такое целый год провести на расстоянии в десять временных поясов от собственного сына.
Вытерев руки, он швырнул тряпку на стол.
Положив трубку, Люк прибежал к нам на кухню.
— Вы знаете про мертвого кита? Джесси сказал, что его стащили с берега буксиром, а два парня на скутерах захотели подплыть поближе… Так они в него врезались и оказались целиком в китовом жире!
Люк выпучил глаза, изображая комизм ситуации. Ясное дело, ведь он никогда не слышал ничего смешнее.
— Великолепно, — процедил Брайан.
Он выпроводил сына обратно в комнату, велев ему готовиться к походу в кино.
— Эв, я никогда не смогу тебя отблагодарить за год, что ты провела с Люком. Если бы не ты, я потерял бы самое дорогое. Но теперь я вернулся и хочу сам разобраться с ситуацией. И поступать будем так, как решу я.
Убедившись, что Люк не вернется на кухню, брат вышел и направился к «мустангу». Вернувшись, он принес небольшую коробку, завернутую в коричневую бумагу.
— Это для тебя. — Он вскрыл упаковку, и я увидела пистолет.
— Где ты его взял?
— Не важно, бери.
— Оставь эту идею. Она незаконна.
Брайан подтолкнул пистолет ко мне:
— Хочешь защиты? Возьми.
Предостерегающе подняв руки, я отрицательно покрутила головой и отвернулась.
— Эван, не глупи!
Это уже слишком. Я направилась к двери.
— Не забудь про мультфильмы. А я не собираюсь это смотреть.
Хлопнув дверью, я вышла на улицу. Рванув за ручку, брат выскочил вслед за мной.
— Брайан, нет! Я не обсуждаю эту тему.
— Эван!
В ту же секунду моя рука нащупала в кармане ключи от «эксплорера». Не произнеся ни слова, я вскочила на сиденье и, включив заднюю, выехала со стоянки.
Теперь можно себя спрашивать: что было бы, останься я дома?
Я неслась, на полную громкость включив радио. Голова была переполнена мыслями. «Не глупи». Я добавила газу. Надо мной простиралось черное ночное небо, бездонное и усыпанное звездами. Бесчисленные, удивительно яркие, какие бывают лишь в пустыне. Как он только смел? Как мог решить, что выстроит мою жизнь под себя? Когда его собственная жизнь крутится вокруг гарнизонного сортира.
Еще не успев понять, что и как, я обнаружила, что стою напротив бара «Лобо», того самого, о котором говорила Эбби Хэнкинс. Засыпанная гравием стоянка была до отказа заполнена пикапами. Вывеска многообещающе гласила: «Хорошие стейки, живая музыка». Сквозь двери прорывались звучные волны рок-н-ролла. Поставив машину, я решительно вошла внутрь.
Там оказалось полно народу, даже пол подпрыгивал в ритме танца. В помещении висел аромат «Будвайзера». Цветовая гамма: неон с пивным оттенком и сигаретный дым. Дресс-код обычный: футболка «Харлей-Дэвидсон» или ковбойский наряд с широким, отделанным серебряными бляхами ремнем и пряжкой калибра небольшой фугаски. Откуда-то из глубины помещения слышалось щелканье биллиардных шаров. Со сцены зажигала рок-группа, бубня про желтый сахар и раскачивая зал жесткой, завораживающей публику энергетикой.
Хорошие стейки оказались пятничным хитом любого небольшого поселка: кусочки асфальта по девяносто девять центов и ненавязчивое обслуживание.
Именно то, что мне нужно. От одного из столиков послышался голос:
— Эй, дамочка!
Сквозь табачный дым я разглядела Эбби. Она хорошо смотрелась в модной футболке и, приглашая за стол, махала мне кием, как боевым штандартом. Свой путь я проложила сквозь толчею. Нагнувшись над биллиардным столом, рядом с Эбби стоял рослый мужчина с густыми каштановыми волосами, в очках с толстыми стеклами. Сделав удар, он загнал шар в боковую лузу.
— Мой муж Вэлли! — едва перекрикивая музыку, сообщила Эбби.
Мы протянули друг другу руки. Лицо у Вэлли было приятное, напоминая пропорциями сенбернара, и я представила его в кабинете дантиста, успокаивающим плачущих от звука бормашины детей.
— Дай я доиграю, — попросила Эбби.
Поправив на носу очки, она оценивающе оглядела позицию, побелила мелом кий и двинулась вокруг стола. Когда Эбби склонилась над зеленым сукном, примеряясь к удару, завершавшему победную серию, Вэлли осталось лишь чертыхнуться и покинуть арену.
Откинув назад голову, Эбби довольно расхохоталась:
