игрушки. Дети сразу же побежали к воде, а мы присели на песок. «Вернись домой Лора», тихо попросил он.
«Я не могу…пока», я посмотрела на него, в надежде, что он поймет, что мне необходимо время все обдумать. «Я должна быть уверенной. Прошло слишком много времени. Мы уже не те, кем были раньше».
«Ты права, не те», согласился он.
«Я просто хочу знать, что делаю правильный выбор. Я хочу быть уверена, что мы сможем снова жить вместе. Это касается не только тебя и меня, я не хочу обидеть детей».
Он посмотрел в сторону, где играли дети. «Да, ты права. Я не хочу, чтобы они снова страдали» Он посмотрел на меня. «Я буду ждать. Но постарайся, думать не слишком долго. Это чудо, что нам выпал еще один шанс, не вини меня, если я хочу начать все заново как можно скорее».
«Нет, о нет… Я понимаю. Я хочу быть уверена, что, когда мы снова будем вместе – это навсегда». Больше он на меня не давил, был внимательным и любящим. Марк всегда поддерживал и поддержит меня, я всегда твердо стояла на ногах рядом с ним, зная, что меня ожидает.
Мы провели замечательный день. После семи вечера они уехали, и я на какое-то мгновение пожалела, что не уехала вместе с ними. Перед сном мы с мамой отправились прогуляться. Кейп-Мей действительно был красивым местом для жизни.
Утром я проснулась в депрессии: рядом уже не было детей, чтобы заполнить мое время, или Марка, чтобы заставить меня забыть. Я не могла поговорить с мамой. Я подошла к окну, сегодня было облачно. Надвигался шторм.
Я спустилась на кухню. Мама как обычно уже встала. Она велела мне сесть и протянула чашку кофе. «Что ты желаешь на завтрак?» спросила она.
«Я не очень голодна мама», сказала я ей.
«Ты еще слишком худая. Я приготовлю тебя яйца», сказала она, идя к холодильнику.
«Мама, я действительно не голодна. Обычно я не ем много на завтрак».
«Это было тогда, а сейчас это сейчас». Она занялась приготовлением, полностью игнорируя меня.
«Почему ты всегда это делаешь!», воскликнула я. «Почему не слушаешь? Я не голодна. Я не голодна мама». Я начала рыдать. Она просто стояла и смотрела на меня, не двигаясь. «Мне больно мама. Я не могу забыть. Я люблю ее!» закричала я, рыдая.
«Не говори этого. Я не желаю тебя слушать!» Она повернулась и начала жарить яйца. Я вытерла лицо и, не сказав больше ни слова, съела свой завтрак.
Чувствуя себя совершенно уставшей, я пошла к океану, прогуляться вдоль берега. Закрываю глаза и чувствую единение с воздухом и набегающими волнами. Я вспомнила, белый песок и прозрачную голубую воду, я вспомнила о ней. Женщине, которую я любила каждой частичкой себя. Она стала частью меня, и я не могла больше представить свою жизнь без нее. Я хотела ее, нуждалась в ней.
Все было ложью. Она никогда не любила меня. Она использовала меня. Господи, тогда в первый раз… в первый раз, когда мы занимались любовью, я еще винила себя. Я упала на песок, закрыв лицо руками, и заплакала. Я любила ее. О Боже, как я любила ее. До того как она причинила мне боль, когда она была просто моей Чарли, когда я хотела только любить ее и защищать. Я хотела оградить ее от всей боли в ее жизни, заполнив ее нежностью и счастьем. И все это было игрой. Она поимела меня, использовала, как вещь.
А Марк… Как я могла просто так перестать любить его? Он был единственным, кто любит меня. И никогда не переставал доказывать мне это, своим терпением и вниманием. Как я могла забыть о своей любви к нему? Я предала его. Я соблазнилась, поддалась на ее обольщение. Я сидела и смотрела на океан, ни чувствуя голода, ни желания жить. Все, что я ощущала, это пустоту в груди. Эта боль не хотела уходить. Поэтому я просто сидела и слушала, успокаивающий шум моря. И только когда стемнело, я пошла обратно.
Я вошла в кухню, заметив, что мама чем-то обеспокоена, но она ничего не сказала. Я села в кресло, откинула голову назад и закрыла глаза. Я чувствовала себя опустошенной. Должно быть, я задремала. Кто- то гнался за мной. Я испугалась. Страх поднимался во мне, сковывая движения. Он все ближе, я так устала. Споткнувшись, я упала. Блеснуло лезвие ножа, и я почувствовала, как он пронзает меня. Я закричала, проснувшись от собственного крика.
В этот момент в комнату вошла мама и позвала меня ужинать. «Я слышала тебя», сказала она, не глядя.
«О чем ты, мама?»
«Вы мечтаешь о ней даже во сне».
«Что?!?! Нет, мне приснился кошмар».
«Ты кричала «Нет, нет Чарли», она посмотрела мне прямо в глаза.
«Я…», я попыталась вспомнить сон, возможно, мне действительно приснилась она. В конце концов, именно она была той, кто убила меня. «Нет, должно быть, ты ошиблась» сказала я и начала есть.
«Ты ведь знаешь чем правильное отличается от неправильного, Лора», сказала она тихо.
«Это не всегда так просто мама», ответила я, еда не приносила чувство насыщения.
«Марк может помочь тебе стать той, какой ты была раньше» настаивала она.
«Я никогда не стану прежней, и ты знаешь об этом мама, не так ли?» Я положила ложку. Я не могла есть. «Я никогда не стану той женщиной снова. Никогда. Я не знаю, где теперь та женщина. Ничто никогда не будет прежним. Я не хочу обидеть Марка». Я встала и пошла наверх. Мне снова приснился тот же сон. Я проснулась в холодном поту. Я была одна, и некому было обнять меня и утешить. Возможно, мне стоит вернуться к Марку. В конце концов, он любит меня. Это сделает его счастливым, и детей будут оба родителя.
Я сделала глубокий вдох и снова легла, уставившись в потолок и слушая шум океана. Я закрыла глаза, представляя как волны бьются о берег, как луна освещает землю и океан. Я вспомнила красоту острова, и увидела сплетенные тела на краю берега, подойдя ближе, я смогла различить их лица. Это были мы: я и Чарли. Мои глаза распахнулись. Восход солнца я встретила на пляже.
Глава 13
Две недели спустя все было по-прежнему. Марк звонил каждый день. Дети рассказывали о лагере. Жаль, что они были не со мной. Может тогда бы, я перестала думать и чувствовать эту боль, которая все не отпускала меня.
Всю неделю Марк был невероятно занят, но он обещал приехать на следующие выходные, уме хотелось вновь поговорить со мной. Но дело в том, что я совсем не хотела разговаривать. Я все еще не была уверена в себе, я не чувствовала себя полностью определившейся.
Шли дни. Ничего не происходило. Я часто ловила на себе взгляд матери, видела беспокойство в ее глазах, но это было единственное проявление ее заботы. Ничего, ни одного слова, ни вопроса. Мне не с кем было поделиться, некому было рассказать о своей боли. Как два совершенно чужих друг другу человека, мы жили в одном доме, стараясь встречаться как можно реже, избегая неловкости. Большую часть времени я проводила на пляже, сидела и смотрела на океан, это было единственное место, где я могла позволить себе поплакать от переполнявшей меня боли и чувства предательства. Никого кроме меня и шума прибоя. Пропал аппетит, но голода я совершенно не ощущала. Иногда я говорила себе, что мама будет волноваться, и шла обратно домой, но всегда возвращалась сюда.
Однажды, вернувшись в дом на обед, она сказала: «Я приготовила тебе пирог»
«Хорошо, мама» ответила я. Она поставила передо мной тарелку и села рядом. Я смогла заставить себя съесть несколько ложек, но это все.
«Она звонит каждый день», вдруг сказала она.
Я резко подняла голову и посмотрела прямо на нее. Увидев боль в глубине моих глаз, она отвернулась. «Это больше не имеет значения, мама». Съев еще чуть-чуть пирога, я встала, чтобы снова
