порог хоть кто-то переступил.
Каппи отправилась за Литой, чтобы затем вместе с ней нанести визит матери Боннаккута, Кенне. Мне же пришлось сопровождать Рашида к Хакуру, а Стек осталась возле тела. Я ожидал возражений с ее стороны, но она промолчала. Вид у нее был подавленный, возможно, она думала о своем упущенном шансе стать утешительницей для женщин поселка – а может быть, о чем-то совсем другом. Я не умел читать мысли моей матери.
Минуту спустя, шагая вместе с Рашидом по дорожке в сторону поселка, я вдруг сообразил, что Стек, возможно, даже рада остаться наедине с мертвецом – если она имела какое-то отношение к убийству, это был прекрасный шанс уничтожить все возможные следы своего участия в нем.
– Ты знаешь, что она моя мать? – спросил я Лорда-Мудреца.
– Кто?
– Стек, Мария – ну… как бы ты ее ни называл. Она моя мать.
– Ты шутишь!
– Она из Тобер-Коува. Так что она в любом случае чья-то мать.
Рашид остановился.
– Никогда об этом не думал. Что, у вас у всех есть дети?
– Да.
– И никаких исключений?
– У некоторых девушек случаются проблемы со здоровьем. Но к Стек это не относится.
– И ты ее… – Он не договорил. – И именно поэтому она хотела убить тебя прошлой ночью?
– Именно поэтому она отправилась на болото, чтобы меня найти, – Стек знала, что в этот год и в этот день я должен быть там. А все остальное произошло случайно.
– Потому что ты первым попытался ее убить.
Я пожал плечами.
– Это Каппи все приняла чересчур близко к сердцу.
– Для столь маленького поселка, – заметил Рашид, – Тобер-Коув выглядит что-то уж чересчур кровожадным.
– У нас все прекрасно, когда Стек нет поблизости.
– Не говори дурно о своей матери. – Он помолчал. – Она действительно твоя мать?
– Разве Стек тебе не сказала?
Лучезарный не ответил. Впрочем, ответа и не требовалось. Я никогда не встречал столь важных персон, как Рашид, но слышал множество рассказов – как официальных, в школе, так и историй, которые обычно рассказывают на закате у костра. Считалось, что у бозелей нет тайн от их хозяев. Можно было сказать, что между ними простиралось полное доверия озеро, в которое никто из них тайком не мочился – иначе в нем погибла бы вся рыба. Да-а, Каппи как-то сказала, что мне лучше избегать метафор…
– У Стек были тайные причины для того, чтобы убедить тебя прийти к нам.
– Чтобы увидеть, как ее ребенок выбирает свое Предназначение, – помолчав, ответил Рашид. – Это не преступление, Фуллин. Ведь это крайне важный день в твоей жизни, не так ли?
– Самый важный.
– Какой же она была бы матерью, если бы не захотела тебя увидеть? Вполне понятно… и вполне естественно. – Голос его звучал все громче и решительнее. – Это лишь показывает Стек с самой лучшей стороны.
– Ты пытаешься ее оправдать, – сказал я. – Она твоя любовница?
Откашлявшись, лорд произнес:
– Там, откуда я родом, мальчики не задают таких вопросов о своих матерях.
– А там, откуда родом я, – задают. Ты любишь ее?
– Послушай, – начал он. – Как ты к ней относишься? Только что кричал: «Убейте нейт!», а мгновение спустя думаешь и говоришь о ней вполне лояльно.
– Иногда она мне просто отвратительна, а иногда вдруг начинает казаться нормальным человеком…
– В этом вся Стек, – согласился Лучезарный.
Он пошел дальше, и пластиковые подошвы его сапог издавали тихие щелчки, когда он наступал на торчавшие из земли камни.
Я двинулся следом за ним.
– Мой отец до сих пор ее любит, – сказал я. – По крайней мере мне так кажется. Или, возможно, ему просто больно оттого, что она осталась одна.
– Иногда подобная боль мало чем отличается от любви, – пробормотал Лорд-Мудрец.
На улицах поселка начали появляться дети и их родители. Время завтрака прошло, и всем хотелось немного развлечься до появления богов. Наиболее популярным развлечением была игра в мяч – мячи были либо настоящие, резиновые, купленные на Юге, или самодельные, набитые сухим горохом. Матери бросали их прямо в руки детям, отцы же заставляли своих отпрысков немного побегать. Родители смотрели на детей
