Уайтвелл сразу бросил трубку, будто она жгла ему руку. Я спокойно сказал:
– Я справился насчет корреспонденции в Рино. Предполагал, что, может быть, для мисс Бурк было письмо. Оно было.
Он застыл на месте. Неуверенно, совсем жалко проговорил:
– За нарушение закона о тайне почтовых отправлений... можно устроить вам скандал.
Я спокойно продолжал:
– Я заметил, что Пол Эндикотт казался очень обеспокоенным насчет отправки вашего письма... ну, того самого... по поводу покупки акций. По-видимому, он полностью осведомлен о всех ваших делах.
– Дональд, что за чертовщину ты несешь? – Берта не сразу усекла, к чему я клоню.
– Предположим, Филипп снесет этот удар с прежним браком. И не разлюбит Корлу, сколько бы раз она ни была замужем. Мистер Уайтвелл, вы человек, привязанный к своей семье. Вам будет очень одиноко без Филиппа. А отчуждение ваших внуков явится для вас просто нокаутом!
Если бы я врезал Луи Хейзену раза два хорошо поставленным ударом в солнечное сплетение, я не смог бы добиться большего эффекта.
– На вашем месте, – продолжал я, – медицински зарегистрированный факт амнезии мисс Бурк я считал бы лучшим шансом, который вам предоставила судьба за десять лет.
Без особой убежденности в голосе он заметил, что, когда обнаружится, как она его обманула, Филипп ее бросит, все-таки пусть и не сразу, но бросит.
– Вы ошибаетесь. Он не узнает... Но хватит о делах. Лично я собираюсь раздобыть где-нибудь что- нибудь перекусить. Я готов присоединиться к вам примерно через двадцать минут.
Я оставил Уайтвелла наедине с Бертой, прогулялся вниз по улице до бара, купил там зубочистку. И вернулся в номер Берты Кул. Она была одна.
– Где же Уайтвелл? – поинтересовался я.
– Ушел собрать кое-какие вещи... Дружок, тебе все-таки не следовало с ним так жестоко обращаться.
– Я в самом деле дал ему шанс, придумав эту историю с потерей памяти, а он оказался слишком глуп, чтобы это понять... чтобы понять других, – сказал я.
– Нет, не совсем глуп. Он просто уверен, что Филипп сделает все, что от него потребует отец.
– Филипп влюблен! Пойми это!
– Дональд, а как насчет того письма, что он послал. Что в нем было?
– Да ничего особенного.
Зазвонил телефон. Берта подняла трубку, произнесла:
– Алло. – Некоторое время слушала, потом сказала: – Хорошо, мы выезжаем. – Она повесила трубку. – Филипп зафрахтовал самолет. И его самолет, и тот, на котором ты прилетел из Рино, вместят нас всех. Мы отправляемся немедленно... Дональд, так что было в этом письме?
– Давай поспешим!
Глава 17
Берта летела «моим» самолетом, все остальные – самолетом, зафрахтованным Филиппом. В последнюю минуту Пол Эндикотт решил, что он тоже полетит, «просто чтобы прокатиться».
Гул авиационного двигателя убаюкал меня сразу после взлета. Время от времени Берта будила меня вопросами. Я бормотал односложные ответы и снова погружался в обволакивающий сознание сон.
– Ты не должен драться с Артуром Уайтвеллом, Дональд, – донеслось до меня.
– Угу.
– Ты, чертенок, знай: Берта сразу поняла, что ты вовсе потерял голову из-за женщины. Ты влюбляешься в них по всем правилам... ну, то есть на самом деле влюбляешься, но гораздо больше ты влюблен в свою профессию. Отвечай, Дональд. Разве не так?
– Полагаю... угу...
– Скажи мне, Хелен Фрамли убила того мужчину, с которым жила?
Я приоткрыл глаза.
– Она не жила с ним.
– Брось!
– Это было деловое соглашение.
Через некоторое время Берта возобновила атаку:
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Какой?
– Убила она его или нет?
– Надеюсь, что нет.
У меня не было необходимости открывать свои глаза, чтобы увидеть, как ее блестящие маленькие глазки исследуют каждую черточку моего лица, чтобы обнаружить на нем какую-нибудь, которая выдала бы ожидаемый ею ответ.
– Ты сам говорил, что Хелен Фрамли многое известно о том, кто совершил убийство.
– Возможно.
– Что-то такое известно, о чем она не сообщила полиции.
– Вероятно.
– Держу пари, Дональд, она тебе обо всем рассказала. Ты вытянул из нее что надо, чертенок. Как тебе это удается? Ты их гипнотизируешь? Должно быть, так. Ты же не можешь применить к ним методы пещерного человека, сексуального насильника. Они сами открываются тебе... Может быть, на них действует всегдашняя твоя готовность драться, даже когда ты знаешь, что проигрываешь. Я думаю, так оно и есть. Я знаю женщин. Нам нравятся мужчины-бойцы.
Моя голова свалилась на грудь, я почти отключился, хотя Берта своей болтовней могла доконать кого угодно.
– Послушай, дружок, тебе приходило в голову, что с нами может случиться?
– Что?
– У Артура Уайтвелла есть деньги, связи да и голова на плечах. Он не потерпит, чтобы на него оказывали давление.
Я молча клевал носом.
– Держу пари, эта девица сделает все, о чем бы ты ее ни попросил.
Кажется, это заключение не требовало никакого ответа.
Берта продолжала:
– Можно не сомневаться: тот, кто это сделал, сейчас как на иголках... А вдруг эта девица Фрамли на самом деле знает, кто убийца?
– Угу.
– Значит, тебе она рассказала все.
– Нет.
– Но тогда... она расскажет полиции... если ее спросят.
– Не думаю.
– Дональд!
– Что?
– Как ты считаешь, убийца знает об этом?
– О чем?
– О том, что она не проговорится.
– Смотря кто убийца.
Берта выпалила:
– Дональд, тебе известно, кто убийца! Не так ли?
– Я не знаю.
– Чего ты не знаешь?
– Не знаю, известно ли мне это или нет.
– Чертовски понятный ответ. – Берта постаралась вникнуть в него, и за несколько секунд возникшей
