напишу фельетон. Репортер даст информацию. К тому же мы возьмем с собой фотокорреспондента.
— Тебе хочется, чтобы газета передала меня в руки полиции?
— Не говори глупости! Мы предлагаем тебе честную сделку. Ты бы пришел в газету и рассказал свою версию этого дела. Потом мы бы все вместе поехали в полицейское управление.
— Ты ведь в тот вечер тоже был в «Баффинс Грилл».
Что ты там видел?
— Я видел, как ты обедал там со своей компаньоншей Бертой Кул. И я видел там Фрэнка Селлерса.
— Ты видел, как Фрэнк Селлерс уходил из ресторана?
— Почему ты задаешь мне этот вопрос?
— Насколько я понимаю, ему кто-то позвонил в ресторан по важному делу?
— Тебе это лучше знать. Ведь это именно ты передал ему, о чем говорил человек, звонивший по телефону.
Я ничего не ответил ему на это. Он немного подождал, потом спросил:
— Разве это был не ты?
— Насколько я понимаю, — продолжал я, — Фрэнк Селлерс утверждает, что он ушел из ресторана до того, как было обнаружено убийство.
— А что утверждаешь ты?
— Я пока еще ничего не утверждаю.
— Может быть, именно поэтому ты стараешься избежать встречи с полицией и не хочешь получить рекламу в газете?
— Выкинь это из головы. Я не избегаю встречи с полицией. Я деловой человек. У меня есть срочная работа. Очень важная работа, которую я обязан выполнить.
— По моему личному мнению, ты играешь на очень глубоком месте. Надеюсь, ты не уйдешь под воду с головой.
— Если я уйду под воду, то выплыву. А если окажется не очень глубоко, перейду это место вброд.
— Ваша компания обедала с шампанским, — сказал он.
— Это точно.
— Была большая бутылка.
— Ага.
— Селлерс пил с вами?
— Разве ты не смотрел на наш стол?
— Смотрел. Я особенно не приглядывался, но мне кажется, что он пил вместе со всеми.
— А что говорит по этому поводу сам Селлерс?
— Он не хочет давать интервью.
— Значит, он тоже скрывается от правосудия?
Колин громко захохотал.
— Если кто-нибудь попытается пришить мне дело, — сказал я, — из этого ничего не получится. У меня лучшее алиби в мире.
— Какое алиби?
— В ресторане меня вызвали к телефону. Я встал из-за стола и пошел в холл на первом этаже. Так?
Эллис утвердительно кивнул.
— По телефону Джил Адамс из полицейского управления передал мне сообщение для Фрэнка Селлерса, потому что он не хотел привлекать к нему внимание посетителей ресторана. Он записал время нашего разговора: согласно электронным часам полицейского управления, он звонил мне всего за четыре минуты до того, как было обнаружено мертвое тело.
— Ну и что? — спросил Эллис.
— Если я в это время разговаривал по телефону с офицером полиции, я не мог одновременно вогнать нож в спину человека, сидящего в тринадцатой кабине.
Эллис внимательно посмотрел на меня:
— А ты действительно по телефону говорил с Джилом Адамсом?
— Я предпочитаю не делать никаких заявлений, пока не узнаю, что от меня хотят в полиции.
— Ладно, — сказал Эллис. — Твоя взяла.
— В каком пункте?
— Ты разбил меня по всем пунктам. Загнал меня в угол. Поэтому я хочу положить карты на стол.
— Валяй.
— Твой партнер по агентству Берта Кул подтверждает официальную версию полиции.
— Приятно слышать, — сказал я.
— Она утверждает, что Фрэнк Селлерс в ресторане к спиртному не прикасался. Что, вернувшись после телефонного разговора, ты сказал Селлерсу, что его срочно вызывают в полицейское управление по важному делу.
Селлерс после этого сразу встал и ушел. Только через несколько минут после этого было обнаружено убийство. Она утверждает, что ей известно, как развивались события дальше. Фрэнк Селлерс вместе с Джилом Адамсом занялись своим срочным делом и были заняты до самого утра. Поэтому они ничего не знали об убийстве в «Баффинс Грилл» до тех пор, пока не вернулись к утру в полицейское управление.
— Звучит весьма убедительно, — сказал я.
— Вопрос только в том, что свидетели, которые видели или думают, что видели, как ты выходил из кабины, уверяют, что с этого момента и до того, как в кабину вошла официантка со жратвой и раздался ее душераздирающий крик, прошло не более пятнадцати секунд.
— Ну, свидетели не непогрешимы, — сказал я. — Они же вечно путаются в показаниях. Вы это отлично знаете.
— Ладно, Лэм. Теперь давай говорить начистоту. Мне нужна истина.
— Какая именно истина? — спросил я. — Под каким соусом?
— Голая истина.
— Значит, ее уже кто-то подготовил, когда раздевал.
— Да, ее уже кто-то потрогал. Но я еще не знаю, с какой целью.
— Какая же тут может быть цель?
— В данный момент у полиции нашего города довольно шаткое положение. Недавно открылось несколько скандальных историй. Пока шеф полиции сидит на своем месте прочно. Но если возникнет еще один большой скандал, ему не сдобровать. Фрэнк Селлерс опытный офицер. Но он груб. У него нет гибкости. Он действует как слон в посудной лавке. Когда он хочет что-нибудь получить, он вырывает это силой.
Поэтому у него много врагов. Если выяснится, что за обедом в ресторане он прикладывался к рюмке, что он убежал из ресторана после того, как было обнаружено убийство, что его алиби насчет Джила Адамса пахнет тухлятиной, то его обвинят в том, что он улизнул с места преступления, испугавшись того, что был нетрезв, и потом подстроил алиби, чтобы выйти сухим из воды. Тогда разразится страшный скандал.
— Это я могу понять, — поддакнул я.
— Твоя компаньонка по агентству Берта Кул подтвердила версию Фрэнка Селлерса. Но все равно остается неувязка насчет последовательности связанных с этим убийством событий.
— Какая неувязка?
— Ты знаешь, о какой неувязке я говорю. Селлерс ушел из ресторана после того, как был найден труп.
Селлерс оказался достаточно сообразительным, чтобы смыться из ресторана еще до того, как кто-то выкрикнул слово «убийство». Он сбежал до того, как начался уход из ресторана этих парочек, которые боялись, что их как свидетелей впутают в это дело.
— Почему ты предполагаешь, что все происходило именно так?
— Я не предполагаю, — сказал он спокойно. — Я знаю.
— Откуда ты это можешь знать?
— Я это знаю потому, что видел все своими глазами. Я видел, что Селлерс в начале обеда колебался, пить или не пить ему шампанское. Потом взял в руки бокал. Выпил. Еще один. После этого он подносил ко
