ящики, и вот она уже стоит перед ним со всем заказанным.
— Спасибо. Извините, что я раздражен.
Он показал на дело, лежащее в кресле у двери.
— Передайте это дело Эрику Исту, он работает на пятом этаже. Приложите записку от меня. Попросите его просмотреть материалы, когда у него будет минутка свободного времени.
Она вышла с делом.
Флетчер Коул открыл дверь в Овальный кабинет, с серьезным видом обращаясь к К. О. Льюису и Эрику Исту. Президент находился в Пуэрто-Рико, знакомясь с последствиями урагана, а директор Войлс отказался встретиться с Коулом наедине. Он послал своих сотрудников рангом пониже.
Коул проводил их к дивану, а сам сел напротив, за кофейным столиком. Пиджак застегнут на все пуговицы, галстук завязан по всем правилам. Он никогда не позволял себе небрежности в одежде. Ист слышал целые истории о его привычках. Он работал по двадцать часов в день, семь дней в неделю, не пил ничего, кроме воды, а ел в основном пищу из торговых автоматов, находящихся в цокольном этаже здания. Он мог читать подобно компьютеру и целыми часами ежедневно просиживал за просмотром письменных сообщений, докладов, корреспонденции и гор находящихся на рассмотрении в данный момент законов. У него была отличная память. Всю последнюю неделю они ежедневно составляли доклады о ходе расследований и вручали их Коулу, который впитывал в себя материал и помнил все до следующей встречи. Если они делали что-то не правильно, он терроризировал их. Его ненавидели, но не уважать его было невозможно. Он был сообразительнее их и работал больше их. И он прекрасно знал это.
Он чувствовал себя самоуверенно в пустоте Овального кабинета. Его босса не было, он работал перед камерами, но реальная власть оставалась в тени, чтобы управлять страной.
К. О. Льюис положил на стол папку с последними сообщениями толщиной дюйма в четыре.
— Что-нибудь новое? — спросил Коул.
— Возможно. Французские власти тщательно просмотрели материал, отснятый скрытыми камерами в парижском аэропорту, и считают, что узнали одно лицо. Они сравнили с пленками двух других камер, установленных в зале ожидания под разным углом, затем сообщили в Интерпол. Лицо замаскировано, но Интерпол полагает, что это Хамел, террорист. Уверен, вы слышали о…
— Слышал.
— Они детально изучили весь материал и почти уверены, что он вышел из самолета, прибывшего прямым рейсом из Далласа в прошлый четверг, примерно через десять часов после того, как был найден Дженсен.
— «Конкорд»?
— Нет, «Юнайтед». Основываясь на времени и расположении камер, они могут определить вход- выход и рейсы.
— А Интерпол вступил в контакт с ЦРУ?
— Да. Они разговаривали с Гмински где-то в час дня сегодня.
На лице Коула не отразилось ничего.
— Насколько они уверены?
— На восемьдесят процентов. Он мастер маскировки и несколько необычно для него путешествовать таким образом. Поэтому есть повод для сомнений. Мы получили фотографии и краткий отчет для доклада Президенту. Честно говоря, я изучил снимки и не могу ничего сказать. Но Интерпол знает его.
— Он ведь годами не фотографировался добровольно, не так ли?
— Насколько известно, нет. По слухам, он делает операцию и обретает новое лицо каждые два или три года.
Коул секунду поразмышлял.
— Ладно. Что, если это Хамел, и что, если он замешан в убийствах? Что это значит?
— Это значит, что мы никогда не найдем его. По меньшей мере девять стран, включая Израиль, сейчас активно ищут его. Это значит, кто-то заплатил ему уйму денег, чтобы использовать его таланты здесь. Мы постоянно твердим, что убийца или убийцы были профессионалами и они скрылись до того, как остыли тела.
— Поэтому это значит так мало.
— Можно сказать так.
— Отлично. Что еще у вас?
Льюис взглянул на Эрика Иста.
— Ну, еще у нас обычный дневной отчет.
— Они довольно сухие, как и этот, последний.
— Да. У нас триста восемьдесят агентов, которые работают по двенадцать часов в день. Вчера они опросили сто шестьдесят человек в тридцати штатах. Мы…
Коул поднял руку.
— Достаточно. Я прочитаю ответ. По-видимому, безопаснее сказать, что нет ничего нового.
— Может быть, лишь небольшой новый штрих. Льюис посмотрел на Эрика Иста, который держал копию дела.
— Что это? — спросил Коул.
Ист чувствовал себя неловко. Дело перемещалось наверх весь день, пока наконец-то Войлс не прочитал его и не воспринял с одобрением. Он рассматривал его как выстрел на большое расстояние, который не заслуживает серьезного внимания. Но в деле упоминался Президент, и ему нравилась идея заставить попотеть и Коула, и его босса. Он дал указание Льюису и Исту доставить дело Коулу и рассматривать его как важное предположение, к которому Бюро относится серьезно. Первый раз за неделю Войлс улыбался, когда говорил об этих идиотах в Овальном кабинете, читающих дело и ищущих укрытия.
— Разыграйте все как следует, — сказал Войлс. — Скажите им, что мы собираемся бросить на это двадцать агентов.
— Это версия, которая возникла за последние двадцать четыре часа, и директор Войлс чрезвычайно заинтригован ею. Он опасается, что она может повредить Президенту.
У Коула было каменное лицо, ни один мускул не дрогнул на нем.
— Как это?
Ист положил дело на стол.
— Все здесь, в этом отчете.
Коул взглянул на него, затем изучающе — на Иста.
— Хорошо. Я прочитаю его позже. Это все?
Льюис встал и застегнул пиджак.
— Да, мы уходим.
Коул проводил их до двери.
Не было фанфар, когда самолет номер 1 Военно-Воздушных Сил приземлился в Эндрю. Шел одиннадцатый час. Королева была в отъезде в связи со сбором денег, и никто из друзей или семьи не встречал Президента, когда тот вышел из самолета и направился к лимузину. Там его ждал Коул. Президент опустился на сиденье.
— Я не ожидал увидеть вас, — сказал он.
— Извините. Нам нужно поговорить.
Машина набрала скорость и помчалась к Белому дому.
— Уже поздно, к тому же я устал.
— Каковы последствия урагана?
— Впечатляют. Ураган унес миллион хижин и картонных хибар, и теперь нам придется изыскать пару миллиардов на постройку новых домов и электростанций. Им нужен хороший ураган каждые пять лет.
— У меня уже подготовлено заявление в связи с ураганом.
— Отлично. Что особенно важного?
Коул протянул копию документа, известного теперь под названием «Дело о пеликанах».
