Мороз подъехал к дереву и слез со снегохода. Теперь, вблизи, было отчетливо видно, что дерево искусственное. Максим пошел вокруг него. На противоположной от просеки стороне в дереве, на высоте трех метров от земли, располагалось большое дупло, забранное решеткой. Максим втянул носом воздух. Запах метро было трудно с чем-то спутать. Под просекой шел тоннель. Оставалось только узнать, куда он ведет…
… Примерно в километре от КПП просека упиралась в бетонный куб. Дальше был только лес. «Все, приехали!». Максим слез со снегохода и пошел вокруг куба. Вот и дверь. Около нее прилично натоптано. Буквально недавно здесь были люди. Но сейчас кроме Максима не было никого. Не слишком рассчитывая на успех, Мороз потянул дверь за ручку. Каково же было его удивление, когда дверь подалась… За дверью было небольшое помещение, из которого вели еще две двери. Максим подергал за ручку одной из них. Заперто! Возле второй двери располагался терминал. Надпись на дисплее гласила: «Введите личный Z код». Максим постоял в некотором раздумье, потом набрал на клавиатуре A753B159G852S654QZ и нажал на ввод. Через некоторое время в стене открылось окошечко, и оттуда выдвинулся прибор, который был Морозу хорошо знаком. Он приблизил правый глаз к окуляру, а левую ладонь положил на панель. Прибор исчез в стене, а дверь отошла в сторону, освобождая проход. За дверью была кабина лифта. Мороз вошел в кабину, дверь закрылась, и лифт начал спускаться вниз. Спуск был недолгим, примерно три этажа. Дверь вновь открылась, за ней было ярко освещенное помещение. Напротив двери с хмурым видом стоял Майборода.
— Что ж ты, Толечка, не весел, буйну голову повесил? — съязвил Максим, покидая кабину лифта.
— Мне за вас такой «пистон» вставили — не до веселья!
— И поделом, не ведись на уловки противника!
— В другой раз не поведусь, но вы уж больно все натурально изобразили…
— А то! — самодовольно улыбнулся Максим. — Однако, где же наш генерал? Пора бы ему уже появиться…
Одна из дверей, ведущих в лифтовый холл, открылась, и перед Максимом предстал… генерал Еременко.
Оценив слегка растерянный вид Мороза, Петр Петрович спросил:
— Ты, часом, здесь не Михаила Ивановича ожидал увидеть, друг Максим?
— Не буду скрывать — его, кормильца! — уже полностью овладев собой, в тон генералу ответил Мороз. — Но и тебя, друг Петр, я тоже рад видеть!
— Вот и славно! Поговорим?..
ИНСПЕКЦИЯ…
… - И вы решили использовать меня втемную? — Мороз говорил вполне спокойно, без каких-либо признаков раздражения.
— Нам нужно было проверить систему безопасности от человека не знающего, а лишь что-то подозревающего.
— Ну и как, проверили? — в голосе Мороза появились нотки сарказма.
— Угу, сделал ты нас по полной программе!
— Но ведь это лишь только потому, что вы меня не трогали.
— А такая задача и не стоит! Система безопасности предусматривает не устранение вражеского агента, а лишь его дезинформацию. Пусть там считают, что у нас тут то, что лежит на поверхности!
— Прикрыть большую тайну маленькой?
— Именно!
— Ну, ничего, поработаете над ошибками, и все исправите!
— Надеюсь… Так, когда ты почуял подвох?
— Ты не поверишь, когда лег с Настей в постель!
— Шутишь?! — Еременко был искренне удивлен. — Давай подробнее!..
Максим рассказал о своих выводах, сделанных после первой «ночи любви».
… - Выходит, пересластили? Добро, учтем! А что потом?
После того, как Максим поведал о счетчике потребления электроэнергии, генерал удивился.
— Погоди — спецы же подсчитали, что установленное в пределах видимости электрооборудование вполне может «сожрать», как ты изволил выразиться, всю подаваемую на объект энергию!
— И что, все это оборудование работает?
Еременко с досадой хлопнул себя ладонью по лбу.
— Точно! Ну, ты голова… Хорошо, исправим и это… А как ты на просеку вышел. За оградой ведь была еще одна?
Теперь пришел черед удивляться Морозу.
— Да? Не заметил…
— Наверное, потому что там нет КПП, да и сама просека слегка заросла… Так… и с этим ясно!
— А как вам моя выдумка с трамплином?
— Да никак! Эту хитрость мы раскусили. Просто никто не мог предположить, что ты ду?ром попрешь!
— Значит, могли и остановить? — разочарованно спросил Мороз.
— В принципе — да, но это уже не имело значения…
— То есть?
— После того как ты обратил внимание на просеку, мы уже признали свое поражение.
— А чего ж вы тогда?..
— Решили устроить тебе бенефис. Ты его заслужил!
— Премногим благодарен! — возмущенно фыркнул Мороз.
— Не стоит благодарностей! — в тон ему ответил генерал. — Продолжим?..
… Минут через десять, когда Мороз высказал последнее замечание и умолк, Еременко спросил:
— Это все?
— Да.
— Тогда будем закругляться… — генерал выключил диктофон и убрал его в карман. Ну, я пошел, а тебе еще предстоит экскурсия по объекту!
— Поясни…
— Да чего там пояснять, — вздохнул Еременко. — Тебе расширили допуск. Теперь он выше моего. Я ведь, по правде говоря, дальше комнаты охраны нигде и не был…
— Шутишь?!
— Чтоб я сдох! В нашей конторе все про этот объект знает только один Майборода, да и то лишь потому, что он наполовину наш…
Заметив вопрошающий взгляд Мороза, генерал пояснил:
— Он действительно большой ученый, даже с мировым именем!
— А ты ему «пистон» за меня вставил…
— Это он тебе сказал? Врет. Никто ему ничего не вставлял. Ладно, пройди вон в ту дверь, он тебя ждет…
… Однако в комнате, в которую вела дверь, Майбороды не оказалось. Зато в кресле, которое стояло позади круглого стола, сидел Президент России собственной персоной и улыбался Максиму.
— Добрый день, Максим Всеволодович!
Это было настолько невероятно, что Мороз еще не успел опешить, как уже понял, что здесь что-то не так. Президент держался как-то скованно, что вовсе не было для него характерно. Да и голос, хотя и принадлежал, несомненно, ему, звучал несколько необычно. «Похоже, что игры продолжаются… Ладно — поиграем!». Мороз опустился в кресло, стоящее по другую сторону стола, и только после этого произнес:
— Добрый день, товарищ Президент! Как там погода, в Москве?
По-видимому, вопрос о погоде застал Президента врасплох. Он слегка изменил позу, и его фигура на мгновение потеряла четкость. И хотя Президент быстро овладел собой, стало очевидно, что сюрприза не получилось.
… - Но как ты понял, что это не я, а лишь моя голограмма?
