– Хорошо, – сказал он, кажется, неожиданно для них. – Я согласен. Хотите на Заставу? Летим немедленно. Мне некогда.
– Приятно иметь дело с умным человеком, – пробормотал Питек.
– Отправляйтесь, – просигналил Никодим. – Я попаду туда быстрее вашего.
– Канал начинается тут, почти рядом, – сказал Миграт. – Вы дадите мне возможность идти?
Силовая петля по-прежнему связывала его.
– О, к чему вам затрудняться? – возразил Питек. – Я охотно отнесу вас. Только указывайте куда.
Миграт лишь стиснул зубы. Выбирать не приходилось.
Питек взвалил его на плечо.
– Хотел бы я знать, что делает его таким тяжелым, – просигналил он иеромонаху.
– Гордыня, – ответил тот, не задумываясь.
Они удалялись от входа в командный пункт корпуса. Мимо проходили военные. На постах стояли часовые. Ни один не заметил их.
– Направо, – пробормотал Миграт. – Знаете, все-таки даже на осле ездить удобнее.
– Не могу судить, – не замедлил отозваться Питек. – С ослом я впервые встретился сегодня. Сказать, как его имя? Впрочем, вы его и так отлично знаете.
– Не суесловь, – оборвал его Никодим. – Ну, вот и пришли. Я чувствую – это здесь. Счастливо. Встретимся на Заставе.
На Заставе все пребывало в покое. Кроме самого Охранителя.
С недавних пор его преследовали мрачные мысли.
Охранитель был человеком Больших Сил, как и Фермер, и Мастер; он по знаниям и умению не уступал ни тому, ни другому. И все же последние события, сколь бы благоприятными они ни казались, тем не менее недвусмысленно говорили о том, что они – там, на Ферме, – сильнее.
Они были сильны своими эмиссарами. Прежде всего их количеством. Но и качеством тоже.
Это можно было понять. Ферма существовала давно. Очень давно. И у Мастера с Фермером было достаточно времени, чтобы подготовить своих людей. Однако эта мысль оправдалась бы, если бы большинство эмиссаров принадлежали к людям Космической стадии, практически не ограниченным никаким временем. На деле же почти все эмиссары – за исключением двоих (Охранитель знал это уже совершенно точно) – были людьми Планетарной стадии, то есть краткоживущими на планетах существами. И тем не менее Ферма успевала не только выучить их – это было нетрудно для Охранителя, – но и воспитать. И люди служили им, не рассчитывая, похоже, на какие-то блага для самих себя. А вот Охранитель смог – за недолгое, правда, время, протекшее после его возвращения в это Мироздание, – подобрать всего лишь одного такого – и то привлечь его удалось, лишь пообещав немалую по человеческим представлениям награду: высшую власть на Ассарте.
Да, разумеется, протекло уже много циклов, как он не работал с людьми. И потому, что не хотел – он и на самом деле был убежден в том, что люди, разум являются болезнью Мироздания, а не закономерным явлением в его развитии. И еще потому, что долго странствовал по иным Мирозданиям и другим пространствам даже, нигде не задерживаясь надолго. Стоило ему где-то осесть и создать свою Станцию, как его начинало неодолимо тянуть в свое Пространство и Мироздание, и он срывался с места и снова устремлялся куда-то, нередко сам не зная, куда и зачем, но думая, что очередной скачок каким-то образом приблизит его к вожделенным краям.
На последней станции, перед тем как рискнуть и вернуться снова, он задержался дольше, чем позволял себе обычно. То было мироздание со встречным течением времени. Обладая, как ему и полагалось, умением видеть многие пространства и миры, Охранитель со своей небольшой, созданной им там станции постоянно наблюдал за мирами своего Пространства, за их постепенным возвращением к истокам бытия. Тогда он окончательно убедился в том, что любое Мироздание может существовать лишь в паре – иными словами, в другом пространстве существует Вселенная, чье время направлено в противоположном направлении. Пары эти напоминали старинные часы с гирями на цепи; гиря могла опускаться, увлекая за собой цепь, лишь при непременном условии, что вторая половина этой цепи одновременно поднимается. Иначе никакое движение не было возможно.
Наблюдения вначале интересовали его лишь теоретически: было интересно – и только. До той поры, пока он не увидел в прошлом своего родного Мироздания картину, которая его глубоко заинтересовала и заставила задуматься о практическом применении вновь полученного знания – такого, какого ни ему, ни кому-либо из того же гнезда не давали. Обладание новой информацией заставило его ощутить свое превосходство над теми, кто в свое время не соглашался с ним; а продолжительные размышления помогли построить план, согласно которому он не только получал возможность вернуться в свои миры, но и, оказавшись там, диктовать свои условия – диктовать, угрожая не только благополучию, но и самому существованию того Мироздания, куда он так стремился.
На этой станции ему удалось воспитать если не эмиссаров – слишком по-разному, по сравнению с ним, мыслили люди того Пространства, – то, во всяком случае, помощников, которые могли обращаться с той аппаратурой, что он вывез оттуда. Это была, конечно, не грубая механика, какую создавали люди на планетах – однако все-таки то были устройства, придававшие ему дополнительные силы и возможности, в первую очередь в обращении со Временем – или, если быть более точным, с временами, ибо их существует много. Недостатком этих аппаратов было то, что материя, из которой они создавались, была инертной, обладала массой покоя, то есть была веществом. У людей Большой Силы это считалось признаком неверия в свои собственные силы – обращаться к устройствам из вещества. Однако Охранитель рассудил, что если он выиграет, то никто не осмелится упрекнуть его ни в чем. Если же проиграет…
Но он не мог проиграть.
Так он считал. И в самом деле, если бы речь шла о том, чтобы он один выступил, скажем, против Фермера и Мастера сразу, то при помощи своей аппаратуры он имел бы больше шансов выиграть, чем они оба, располагающие только своими силами, пусть и большими. Однако когда события начали развертываться в действительности, то оказалось, что столкновение лицом к лицу с ними ничего не даст – борьба должна была быть сложной, многоходовой, и в ней без эмиссаров было никак не обойтись, потому что в схватку эту должны были включиться множество людей, простых планетарных людей, которых нужно было определенным образом организовывать, увлекать и направлять, и уж тут без посредников, без эмиссаров было практически невозможно.
В планах это выглядело иначе. Надо было всего лишь найти определенную планету, связанную с некоей точкой пространства и перемещающуюся вместе с этой точкой – иными словами, блуждающую планету. Найти там, где она находилась в настоящее для этого пространства время. Это было не очень легко (планета могла в это время существовать в пространстве как самостоятельное небесное тело, но могла оказаться в сфере притяжения какого-то светила и до поры до времени обращаться вокруг него, увлекая за собой и ту самую точку пространства; светило также могло существовать обособленно, но могло входить в состав какой-то ассоциации или скопления, и так далее), однако в этих поисках Охранителю помощники не требовались. Затратив немало времени, он нашел эту планету, и оказалось, что реализовался худший из вариантов: она была сегодня не только не одинокой, но и звезда, вокруг которой планета сейчас обращалась, входила в состав относительно молодого звездного скопления. Это бы еще с полбеды; самое же худшее заключалось в том, что она была давно и прочно обитаема – населена людьми, чья цивилизация находилась на техническом уровне если и ниже среднего, то, во всяком случае, ненамного. И эти обстоятельства нанесли первоначальным планам Охранителя весьма ощутимый удар.
И в самом деле: если бы планета оказалась безжизненной глыбой вещества, одиноко летящей в пространстве, ему было бы достаточно обосноваться на ней – и, убедившись в том, что все находится на своих местах, громогласно объявить Мирозданию свои условия. И всем пришлось бы с ним согласиться, потому что попытки воздействовать на него силой могли бы привести к страшным результатам, страшным для всего Мироздания. Это стало бы сразу понятно всем тем, к кому он собирался обратиться – не только Большим Силам, но и Высоким, и Высшим тоже. Что касается Наивысшей Силы, то Охранитель предполагал, что происшествия в каком-то одном пространстве из множества их – не такое значительное событие, чтобы Наивысшая Сила обратила на него внимание.
Теперь же, когда планета эта оказалась цивилизованной, да еще окруженной без малого двумя
