Ну что же, и на том спасибо. Больше нечего торчать тут. Для правдоподобности обойдем машину с другой стороны…
Ему не пришлось даже делать этого: соскочив со ступеньки, он оказался лицом к лицу со своим начальством. Тот стоял неподвижно, правая рука была за бортом куртки: там, внутри, под левой рукой, нечто оттопыривалось – нетрудно было угадать, что.
Будь Милов человеком, он улыбнулся бы старшине Конвоя – ну просто так, чтобы показать, что настроен вполне мирно и никаких противных замыслов не лелеет. Однако Милов был сейчас технетом и никак этого не забывал. Поэтому он лишь глянул на своего шефа – стеклянно, равнодушно, как на пустое место. Начальник кивнул ему.
– А, это вы, – сказал он спокойно. – А я подумал: кто это так любопытствует… Все в порядке?
– В полном. Не прибыл… этот, кого вы хотели вместо меня?
– Нет, – хмуро ответил старшина водителей. – И машина пятая еще не вышла. Что-то там у них не ладится.
– А без нее разве нельзя? Так уж она нужна?
– Вы чем занимаетесь?
– Да вот… Проверить, вытереть…
– Сходите принесите ведро воды – мойки тут нет, а диски у вас посмотрите какие. Не делает чести. У вас своей работы хватает – так что не лезьте в чужую, не то надорветесь.
Он кивнул и пошел – не в свою машину, а по направлению к конторе. Милов поглядел ему вслед. Да, остерегаться нужно, безусловно. И все же…
Он отцепил ведро, из ближайшего колодца принес воды, вымыл диски – колес было много, и времени на эту работу ушел целый вагон. Закончив, разогнулся, потер спину. Никого не было видно, никто не мог оценить его рвение. Тогда он снова двинулся к задку машины.
Остановившись шагах в двух перед задней двухстворчатой дверью, Милов сперва тщательно протер пучком травы задние габаритные лампы и стоп-сигналы. Затем протер номерной знак. Он, как и пломба, не был покрашен заново, то был заслуженный знак, не раз, надо полагать, использовавшийся в дороге, сейчас лишь заново привинченный. После этих вполне безвредных и совершенно правильных действий Милов позволил себе вплотную заняться запорами.
Двери были заперты на два внутренних замка, и ключи к ним должны были обладать весьма сложным профилем – судя по тому, что можно было увидеть, разглядывая замочные скважины. Владельцы транспортной колонны явно хотели застраховать грузы от чрезмерного любопытства посторонних. Вскрывать такие замки без необходимых инструментов означало бы сразу и безвозвратно утопить себя. Милов не сомневался, что целости замков и дверей здесь уделяется особое внимание.
Милову пришлось с сожалением констатировать, что у него таких инструментов нет. Он никогда не смог бы таскать с собою все то, что могло бы ему пригодиться в какой-то из возможных ситуаций; тогда ему пришлось бы возить объемистый сундук.
Милов ненадолго задумался, затем снова неторопливо направился к кабине, отворил дверцу, поднялся по ступенькам и уселся, чтобы начать всерьез привыкать к новому рабочему месту.
Он быстро убедился в том, что и органы управления, и приборная доска не таят в себе никаких секретов, и ему не придется в спешке догадываться о назначении какого-либо из них. О том, как ведет себя машина на ходу, каким обладает характером, можно будет узнать только на трассе. Однако сейчас его интересовало в первую очередь вовсе не это.
«Ну, пусть, – еще там, перед запертым полуприцепом пришло ему в голову, – пусть я оказался плохо экипированным для столь специфического действия – это вовсе не означает, что и бывший обитатель кабины жил в такой же бедности; так что воспользуемся свободным временем для того, чтобы основательно исследовать кабину».
И в самом деле. До сих пор Милов успел только заглянуть в бардачок, да и то мельком, на более подробное знакомство не было ни времени, ни желания, напротив, некое чувство неудобства мешало ему рыться в барахле человека (именно человека, не технета же!), им же самим убитого. Но сейчас ему удалось справиться с собой; на войне как на войне – в который уже раз подумал он, запуская руку под сиденье и шаря там. Стал извлекать, одну за другой, всякие интересные вещи. Инструментальную сумку, нормальную принадлежность любого автомобиля. Другую сумку – маленькую, изящную, однако тоже наполненную инструментами, только уже не слесарными, а воровскими, изготовленными, судя по виду их, профессионалом, хорошим мастером. Был в сумочке славный набор отмычек, – балерина, будра, вилочка, фильда, щучка, де – целых два незаменимых инструмента для внутреннего замка, открытая и закрытая, крестик – одним словом, умело подобранный арсенал для умелых рук, с которым в любую дверь можно войти – если, конечно, никто не помешает. «Что же, вот это, собственно, нам и требовалось, это нам весьма пригодится», – сказал себе Милов, продолжая тем не менее поиски. Нащупал и вытащил два рожка к «Калашникову», изоляционной лентой связанные вместе, выходами в разные стороны, чтобы побыстрее можно было поменять их во время схватки. Милов машинально глянул на оружие, которому рожки принадлежали – оно попрежнему находилось над головой, два пружинных зажима надежно удерживали автомат на потолке кабины, а достать его можно было одним движением руки; удобно, слов нет. Он поднял руку, прикоснулся – оружие, чистое, смазанное тонко, как полагается, готовое к бою хоть сию минуту. «Хорошая вещь, – и на этот раз признал Милов, – хотя лучше было бы обойтись без его применения…» Время еще было, и от исследования сиденья Милов перешел к спальной полке, в задней части кабины. Под ней оказался целый склад, но не оружия уже, а носильного барахла: хороший мужской костюм, белье – по большей части еще не надеванное, в невскрытых прозрачных пакетах, такие же рубашки, современные, модные; женское белье – тоже от хорошей фирмы и не бывшее в употреблении. Похоже, не так давно где- то брали магазин, и покойный водитель не стоял от этого дела в стороне…
Да, все это представляло бы интерес для Милова, если бы он расследовал дело об ограблении; сейчас он разглядывал барахло лишь по старой профессиональной привычке. Но время шло, и все меньше его оставалось для выяснения того, что сейчас действительно являлось важным. Так что пришлось все вещички засунуть туда, где они хранились до сих пор, и снова выйти из машины, прихватив с собой только те инструменты, которые, по мнению Милова, должны были сейчас пригодиться.
Наверное, с этим делом стоило обождать до темноты; однако риск был бы слишком велик: Конвой мог тронуться с места уже в сумерках, если, паче чаяния, пятая машина все-таки доберется сюда сегодня, и Милову пришлось бы ехать, так и не выяснив, какую именно адскую машину он везет за своей спиной и когда следует ожидать от нее серьезных неприятностей, а также можно ли и каким способом ее обезвредить
