Снова перемигнулись фонарики, а когда они погасли, из леса показалось еще несколько человек. Немедля они принялись за дело.
Как помнилось Милову из услышанного разговора, по первому сценарию – по плану Базы – люди эти должны были сразу же отсоединить привезенные полуприцепы с ракетами, и вместо них закрепить на тягачах Конвоя те, что ожидали здесь обратного перехода границы; в них, надо полагать, была простая контрабанда, надо думать – тот же цветной металлолом. Впрочем, не только он: один из здешних полуприцепов оказался цистерной; вероятно, через границу шел и бензин. Нормальная вроде бы, привычная контрабанда.
Однако Милов не смог вмешаться в игру; он не успел предупредить российскую сторону о месте перехода границы. И теперь вроде бы никто не мог более помешать Базе осуществить свой вариант.
Тем не менее, получилось не совсем так.
Люди, встретившие Конвой здесь, еще не успели ничего предпринять, как погруженная в темноту поляна вдруг неожиданно и странно посветлела – как будто наступил внеочередной и стремительный рассвет.
То были осветительные ракеты, вспыхнувшие высоко в ночном небе и теперь медленно снижавшиеся на парашютах.
Все на поляне замерли. И в наступившем внезапно безмолвии все услышали недалекое рычание мощных моторов. Оно приближалось не со стороны границы, а из глубины российского пространства.
«Значит, все-таки… – подумал Милов. – Я не смог сориентировать, но кто-то постарался. Подсуетился. Кто-то, кому известно было, где произойдет переход. И кто очень не хотел, чтобы ракеты ушли на восток. Орланз?.. Еще кто-то, пытающийся сорвать чреватую многими и многими опасностями провокацию Базы?»
Сейчас не время было размышлять об этом. Обстановка изменялась с каждой секундой, и надо было быстро принимать решения и выполнять их. Но еще неясно было – что предпримет Конвой, оказавшись в непосредственной опасности захвата. Однако так ли важно для Базы, произойдет взрыв с выбросом радиоактивных материалов несколькими десятками километров ближе или дальше от границы? Так или иначе, тут была уже российская территория… Для жителей этих мест, разумеется, это небезразлично; но кто и когда считался с мнением жителей? К тому же – чужой и не очень дружественной страны?
Шум все приближался; шум, какой неизбежно издают открыто наступающие части. Гул моторов. Треск подминаемых кустов. Громко отдаваемые команды. А вот уже и первые выстрелы раздались. Пока, надо полагать, не прицельные, не на поражение, а для психического воздействия: пули просвистывали где-то высоко. Но это могло означать, что до настоящей схватки остаются считанные секунды. Конечно, никакой схватки не будет, если Конвой побежит, а обслуга рассеется в лесу так же мгновенно и неслышно, как из него возникла. Не прольется кровь и в том случае, если атакованные поднимут руки, не пытаясь применить оружие. Люди, – в этом Милов был совершенно уверен, – избрали бы один из этих двух вариантов. Ну, а технеты?..
Так или иначе, он выпростал из зажимов на потолке автомат. Примкнул магазин. Мало ли что может случиться…
Мимо него пробежал старшина. Остановился на мгновение.
– Ты готов?
Милов не стал спрашивать – к чему надо было приготовиться. Если бы речь шла об отступлении, старшина приказал бы сесть за руль. Этого не было сказано. Технетский вариант …
И все же он воспользовался этими секундами:
– Старшина! Надо уезжать.
Тот глянул яростными глазами.
– Технеты не побегут перед этими… Давно мы не дрались с ними. Пришла наконец пора…
– Нас перебьют!
– Их не так уж много. И мы лучше стреляем.
– Они будут стрелять по машинам. Все разнесет, никто не уцелеет! Ты ведь знаешь сам…
– Наплевать! – бросил старшина перед тем, как бежать дальше, к остальным машинам. – Бери побольше патронов! И – вперед, – он махнул рукой, указывая направление, – в цепь! Сейчас веселая жизнь начнется, парень! Мы им покажем – за все, что было…
Он вдруг исчез из глаз: ракеты в небе наконец догорели, тяжело упала мгла. Только слышалось чавканье шагов по сырой земле. Судя по действиям технетов, у них заранее, быть может – с начала существования этого окна, была разработана система обороны – может быть, и позиции подготовлены. Бой может оказаться продолжительным. И с каждой минутой будет все увеличиваться возможность уничтожения груза – теми, кто может послать радиокоманду на взрыв всех машин вместе с их неприятным содержимым. И с еще менее приятными последствиями.
«Ну что же, – решил Милов. – Придется-таки играть по моему сценарию. По моему, к сожалению, совершенно не разработанному. Специалист, ты почему-то не учел одного: это же не люди все-таки, а технеты. Не столь уважительно относящиеся к жизни – любой, в том числе и своей собственной. И там, где люди предпочли бы отступить, технеты идут в атаку. Очертя голову. Бесхитростно. Однако, может быть, вовсе не бессмысленно. Значит, надо спасать ракеты от взрыва – и спасаться самим. Незамедлительно. Пока пули летают еще где-то в верхних лесных этажах. Ну ладно – нажмем на свои рычаги…»
Снова обвалом посветлело: вспыхнули новые ракеты. Милов, изготовив на всякий случай автомат, широко зашагал вдоль машин. Кабины их опустели; водители, вооруженные и веселые, были уже где-то на пути к лесу. Милов покосился вправо вверх – туда, где, сейчас не заметная в темноте, возвышалась макушка релейной линии, давно уже не использовавшейся. Наверное, оттуда нужно было ожидать импульса, который поднимет на воздух все машины – и всех, кто окажется вблизи. Его самого, в частности. Но не только его одного.
Он миновал третью машину. «Болото, – думал он. – Конечно, дичайший риск – лезть в болото без надежного проводника. Но проводники сейчас все – там, готовятся к бою. Единственный, кто остался здесь и кто если и не рулил через трясину, то хотя бы наблюдал за ее форсированием – это я сам. Но за рулем мне этой дороги не осилить. Единственное, что я смогу – это идти перед колонной, по пояс в воде, нащупывая
