– Ну, ты даешь! – восхищенно прошептал Дима. – Ты его загипнотизировал?
– Почти, – выдохнул Фергус, вытирая пот со лба. – Использовал диалектику, внушение и сместился из его уровня сознания.
– И ты с каждым так можешь?
– Нет, не с каждым, конечно. Только с самыми тупыми и закостеневшими. Мы на животных практиковались в третьем классе. Навыки самообороны. А с людьми, вообще-то, только опытные маги могут работать. Я даже сам не верю, что получилось.
Ребята вышли под неожиданно-хмурое осеннее небо. Дима уже привык к вечному лету Рен-Редина, а Фергус, на которого давила незнакомая обстановка, тяжелая магическая аура места и плохая погода, сжался и спрятал голову в плечи. Прямо перед мальчиками возвышалось здание министерства авиации и космонавтики.
Редкие прохожие спешили по своим делам в плащах и теплых куртках. Некоторые держали в руках сложенные зонты. На площадке неподалеку от министерства застыли покрытые водяной пылью дисколеты. Мальчики поспешили к общежитию. Дима надеялся встретить там Надира и расспросить его о положении дел.
– Никогда не думал, что так скоро окажусь в сердце одной из главных цитаделей наших противников, – бросил на ходу Фергус.
Диме это высказывание не слишком понравилось. При всей его нелюбви к «продвинутым» они были людьми. Их база находилась неподалеку от Москвы. И он сам привел сюда лазутчиков – «махальцев». Может быть, те только и ждут часа, чтобы захватить Землю?
– Откуда у меня появились такие мысли? – подумал Галкин. – Ведь все маги, которых я видел, были добрыми и хорошими людьми. А «продвинутые» только и искали, как напакостить ближним. Только Дермидонтов был лучше других. Не иначе, меня тоже подвергали какой-то гипнотической обработке, заставляя ненавидеть 'махальцев'…
Ребята бегом преодолели сосновую рощу и влетели под крышу общежития. Здесь было тихо. Занятия уже закончились, но ребята сидели по комнатам – а, может быть, и в общем зале.
Подав Фергусу знак следовать за ним, Дима взбежал по лестнице на второй этаж и направился к своей комнате. К счастью, ни коменданта, ни вахтеров видно не было. Ключ от комнаты лежал у Димы в кармане – вместе со студенческим билетом и расчетной карточкой.
Вот и знакомая дверь с цифрами 312. Единица немного покосилась, коричневая дверь закрыта.
Дима достал ключ, повернул его в замке и распахнул дверь. Взору его представилось удивительное зрелище. На кровати рядом со столиком сидел Носиков в черном костюме-тройке и прямо из банки большой ложкой лопал варенье Димы! Увидев Галкина и его спутника, он испуганно вскочил и вытащил из кармана серебристый брелок в форме груши.
В первое мгновение, увидев знакомое лицо, Дима расслабился и даже обрадовался. Но почти сразу же нелепость происходящего заставила его соображать быстрее. Откуда здесь мог взяться Носиков? Почему он в костюме? Почему он пожирает Димино варенье, будто бы так и надо? Что это за брелок, за который он схватился, как за спасательный круг?
А брелок Галкин неожиданно вспомнил. Когда он на один день вернулся в школу, Андрей играл этим брелком. И для чего-то нажимал на кнопку. Похожий брелок был у Димы – для вызова такси. Логично предположить, что этот брелок тоже служил для вызова – только вот кого? Именно после встречи с Носиковым в Диму стреляли на улице…
– Не всякий друг, кто так себя называет. Он хочет тебя предать, – быстро сообщил Фергус, вглядевшись в лицо Носикова.
– Я понял, – проворчал Дима. – Стой, гад. Нажмешь кнопку – убьем.
Носиков побледнел и замер. Похоже было, что Фергус на расстоянии помог Диме обездвижить Носикова – Андрей стал каким-то вялым. Галкин подбежал к бывшему однокласснику и вырвал брелок у него из рук.
– Куда звонить собрался? – спросил он.
– Никуда, – прошептал начавший приходить в себя Андрей. – Какие звонки? Ты что здесь делаешь?
– Нет, это ты что здесь делаешь?
– Меня зачислили на освободившееся место, – тихо ответил Носиков. – Ты исчез, вакансия освободилась. Разве это преступление, что я поступил сюда? За что же меня убивать?
Дима заметил на кровати рядом с Андреем несколько платиновых монеток. Носиков не ожидал, что кто- то может зайти, и приятно проводил время: ел варенье, считал деньги. Почему-то это убедило Диму в том, что Андрей находится здесь на законных основаниях.
– Так для чего тебе нужен брелок? – спросил Галкин. – Отвечай!
– Просто игрушка. Да и кнопка – никакая не кнопка. Попробуй, нажми ее сам. Она не нажимается!
Дима уже собирался попробовать, когда Фергус схватил его за руку:
– Не нажимай! Не всякая ловушка тщательно скрыта!
Галкин уставился на Носикова.
– Обмануть хотел? Сейчас я тебе покажу, как предавать товарищей!
– Не надо. Он и сам умеет, – попытался предостеречь друга Фергус.
Рассерженный Дима двинулся к Андрею с намерением съездить ему по носу или по уху. Фергус остановил товарища.
– Его нужно воспитывать по-другому!
– Как его воспитаешь? – проворчал Дима. – Он предаст нас при первом удобном случае…
– А мы возьмем с него обещание, что не предаст, – предложил Фергус.
– Да, да, – слишком поспешно закивал Андрей. – Я обещаю…
Галкин поморщился.
– Не верю я ему ни капли… Вот проводом от лампы его связать – гораздо надежнее будет.
– Не каждый, кто обещает, не соврет, – заявил Фергус.
– Не надо меня проводом, – испугался Носиков. – Он жесткий. От него через полчаса кровообращение нарушается, руки-ноги отнимаются.
– Действительно, проводом – как-то чересчур, – побледнел Фергус. Он был готов к приключениям, но такая жестокость отношений на Земле была слишком неожиданной.
– Ладно, – вздохнул Дима. – Отберем у него ключ и запрем снаружи. В окно он вылезти побоится.
Дима спрятал брелок Носикова в карман, забрал у него ключ и приказал:
– Сиди смирно! А не то мы тебя!
– Да что вы мне сделаете? – проворчал Андрей.
– Лучше тебе этого не знать, – хмуро заявил Фергус. Носиков очень не понравился ему тем, что с легкостью был готов нарушить свое обещание.
Во взгляде рыжего товарища Галкина Андрею померещилось что-то такое, что он заскулил и едва не залез под кровать. Мальчишки тем временем захлопнули дверь и отправились дальше. Угроза предательства Носикова заставляла их действовать быстрее.
Глава тридцать шестая
Не так просто предать ближнего своего!
– Пахальский заговор! Пахальский заговор! – верещал Носиков, колотя в дверь.
После ухода Галкина и его рыжего дружка он сидел тихо с полчаса, но потом осмелел и тихо постучался, надеясь, что его услышат в коридоре. Никто не отреагировал. Он забарабанил громче. Безрезультатно. Тогда Носиков принялся вопить. Но и это не возымело должного успеха. В общежитии курсантов академии случались порой странные вещи. Некоторые студенты не выдерживали напряжения от сложной программы и срывались. Тогда здесь можно было услышать и не такое.
– Меня лишили свободы! Враги на территории академии! – разрывался Носиков.
Возможно, если бы он вел себя менее эмоционально, к его крикам прислушались бы. Но студенты, проходившие мимо, или молчали, или советовали Андрею заткнуться. Шутки шутками, но зачем мешать другим заниматься и спать?
Носикова же распирало от противоречивых чувств. Он боялся, что его выгонят с места Галкина. Ему хотелось выдать товарища Блескальцеву и заработать на этом десяток-другой уксов и повышенную
