– Прости. Я не должен был этого делать, – глухо произнес он. – Но... эх, черт! Он развернулся и вышел. Мерси и раньше несколько раз целовалась, но сейчас оказалась безоружной перед бурей чувств, которые вызвал у нее поцелуй Даниэля. Она чувствовала, что и Даниэль испытывал то же самое. А теперь он недоволен. Почему? Неужели ему не хотелось целовать ее?
От возникшего чувства обиды ее щеки вспыхнули: он же целовал ее, думая, что она ждет этого! Снова послышалось:
– Какого черта! – Даниэль сердито пнул дверь, и та открылась. Он подошел к другой, противоположной. Эта ежеминутно грозила сорваться со своей единственной кожаной петли, на которой она еле держалась, оставляя между собой и притолокой огромную щель. Он поднял с пола брошенный по приказу Бакстеров пистолет и забил рукояткой клин в эту щель. Закончив осмотр, отбросил ногой щепки, подошел к первой двери и распахнул ее.
Прохладный ночной воздух освежил горячее лицо Мерси.
– Они уехали? – спросила она, когда Даниэль вошел в дом.
– Мулов нет, но они где-нибудь поблизости. Могу поспорить – проворчал он.
Даниэль разжег в очаге огонь, принес из фургона корзину с едой и тюфяк для Мерси, сложив все в углу.
Мерси намочила полотенце и протерла им лицо и руки. От пережитых страданий, она чувствовала себя как выжатый лимон. Вспомнив, что им нужно все-таки поесть, она положила пару сладких картофелин на угли, наполнила водой из кувшина чайник и поставила его на огонь. Покончив с этим, она вышла на улицу и прислонилась к неровной стене дома.
Ночь была необыкновенно тихой. На темном небе ярко горели звезды. Луна еще не взошла, и дом был окутан бархатной темнотой.
Мерси казалось, что она одна на всем белом свете. Из сарая послышалось ржание Зельды. Видимо, конь Даниэля слишком близко подошел к ней, напугав ее.
Где же Даниэль? Когда глаза Мерси привыкли к темноте, она увидела его. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, на небольшом бугре и смотрел на реку, через которую они переправились, чтобы оказаться здесь. Вокруг было тихо и одиноко. Мерси испытывала щемящую тоску: все произошедшее сегодня с ним – ее вина. До тех пор, пока они не расторгнут этот брак в Кентукки, Даниэль будет связан с ней. Вынужденный считаться ее мужем, он скоро начнет тяготиться браком, а там – и вовсе презирать. Этого она не вынесет.
ГЛАВА 11
Когда Даниэль вернулся, Мерси стояла у окна. Огонь отбрасывал на нее свои блики. Она стояла тихонько и выглядела маленькой, вконец обессиленной девочкой.
– Здесь недалеко есть небольшой ручей. Если хочешь, я принесу тебе воды, чтобы ты смогла умыться, – его голос звучал тихо и глухо. – Вот чертово место, – продолжил он еще более ворчливо, – проклятый ручей такой мелкий, что даже не замочишь лодыжек.
Мерси ничего не сказала в ответ, только нервно сжимала пальцы рук. Даниэль молча повернулся и вышел, будто он разговаривал сам с собой. Мерси запоздало подбежала к двери – его высокая фигура, сливаясь с темнотой, удалялась от дома. От страха к ней вернулся голос.
– Даниэль... не надо... приносить еще воды. Мне хватит той, что есть, – у нее опять наворачивались слезы... Она думала, что он тяготится общением с ней.
– Я уже принес, – его голос раздался откуда-то из-за угла. – Я оставил воду здесь, потому что это проклятое ведро протекает.
– Спасибо. Давай съедим что-нибудь, – Мерси подняла ставшую ватной руку и откинула с лица волосы. Больше она не могла вымолвить ни слова. Последовала долгая пауза.
– Я сейчас приду.
Когда вернулся Даниэль, Мерси уже налила чай, вытащила из очага картофель и насыпала пригоршню изюма. В ее глазах застыло смятение, волосы в беспорядке рассыпались по плечам и спине. В свете огня она представлялась Даниэлю совсем юной и такой слабой!
– Прости, я был не в духе. Я злюсь не на тебя. На тебя – никогда, Мерси. Я хочу, чтобы ты мне поверила.
Мерси сделала паузу, ожидая, что к ней вернется ее уверенность.
– Я понимаю.
– Нет, ты не понимаешь, – неожиданно пылко произнес Даниэль. – Но пока оставим это, – лицо Даниэля заметно изменилось, а темные глаза обрели холодный блеск льда. Он отвернулся от Мерси, пряча свое раздражение. Она уже собиралась резко ответить, но передумала.
Даниэль ел молча. Мерси тоже попыталась съесть сладкую картофелину и немного изюма. Она чувствовала себя совершенно больной. Даже глотать было трудно. Когда они пили чай, Даниэль достал из- под рубашки какую-то бумагу и передал ее Мерси.
– Это свидетельство о браке. Положи его к себе. Мерси взяла бумагу и, не читая, сунула ее в саквояж.
После нескольких минут молчания она с усилием проговорила:
– Я думала о том, что нам теперь делать, Даниэль. У папы в Кентукки есть знакомые. Мы можем попросить их написать губернатору, и, учитывая обстоятельства, он сможет аннулировать брак и развести нас.
– Ты этого хочешь? – лицо Даниэля стало непроницаемым. – Ты что, хочешь всю жизнь нести клеймо разведенной женщины? У тебя почти не будет шансов еще раз выйти замуж.
– Я знаю, но у тебя – своя жизнь. Лучше я соглашусь быть разведенной, чем на всю жизнь сделаю тебя несчастным, – на глаза Мерси навернулись слезы, и она усиленно заморгала.
