И Лиза присела на корточки возле него, подставив голову. Он потрогал. Наклейка была влажной, но осталась на месте.
– Дня через три тебе снимут швы, и наклейка уже не понадобится… Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Я могу тебе помочь?
– Сначала полотенце принесу.
– А мне что пока делать?
– Ммм… тарелки тут, бокалы тоже, приборы есть… А, хлеба нарежь! Он на кухне на разделочном столе. Нож в подставке, доска у стенки.
Лиза исчезла в доме, и он проводил глазами ее силуэт, казавшийся в апельсиновом свете вечернего солнца полупрозрачным и хрупким, как леденец его детства.
Ребенок? О, нет, это самообман! С ним была женщина – удивительная, странная, волнующая…
В его груди поднялась тоска, тревожная и одновременно сладостная, – иногда случалось подобное состояние души на закате, особенно когда он слушал музыку… Но Лоран знал, что такие моменты неприручаемы – их невозможно превратить в повседневное счастье.
И это хорошо на самом деле, – иначе сердцу при столь огромном счастье не выдержать.
Время уже подбиралось к шести вечера. Первым делом Реми решил исследовать городок Ружер, где проживали Винсент и Анн Шарбонье. Если Лиза, вопреки всей полученной информации, все же приезжала в гости к ним, то ее должны были в этом городишке заметить. На почте или в банке, в бутиках или кафе… Где-нибудь!
Они протаскались еще с час, показывая каждому встречному-поперечному фотографию Лизы…
Но никто ее не видел здесь, никто!
– Ремиша… наверное, мы идем по ложному пути… – засомневалась Ксюша.
– Возможно.
– Так что, возвращаемся в гостиницу?
– Нет. Едем в другой город по моему списку.
– Почему?
– Сам не знаю.
– Ты все-таки этой парочке не поверил, да?
– Ксю, не грузи. Я тебе уже все объяснил. Если ты устала, я отвезу тебя в отель.
– Ты чего?! Я с тобой!
Около девяти вечера Реми сдался. Они сумели обойти только еще один городок. С нулевым результатом. Продолжать бессмысленно: жизнь замирает в подобных сельских районах после восьми. В семь закрываются магазины, в восемь – последние бастионы жизни, булочные. После чего народ отчаливает по домам, закрывает ставни – и ты остаешься наедине с ночью… А с ней мало толку разговаривать, когда ведешь следствие. Она помогает разве что поэтам.
Но Реми стихотворцем не был.
И Кис не звонил – значит, еще не накопал нужную информацию…
– Едем в гостиницу. Поужинаем, и баиньки. Завтра продолжим, – сообщил он.
Ксюша подумала, что они занимаются безнадежным делом… Но возражать не стала.
Солнце опускалось все ниже, а Лорану становилось все тревожнее. Если этот человек пытался высмотреть у него на вилле Лизу, то он может появиться в любой момент… Вчера ночью он разглядеть ничего не смог: он рыскал вокруг виллы, но Лиза из дома не показалась. Лоран же его спугнул своим появлением на террасе… Вот почему он затаился в кустах! С той стороны бассейна он не мог видеть, спит ли доктор в кресле, и потому боялся вылезти! Только когда хозяин ушел в дом, он отважился – тогда-то Лоран его и заметил!
Днем же доктор закрыл все жалюзи и двери, не считая времени их с Лизой обеда. Но тогда Лоран все осмотрел и был уверен:
В таком случае он увидит ее! И… Дальше что?
Сердце его глухо стукнуло. А если это тот, который ударил Лизу по голове и бросил ее в горах? Думал, что убил… Но каким-то образом узнал, что она выжила… И теперь ее ищет! Чтобы… добить?
Он непроизвольно вскочил с плетеного стула.
Лиза вскинула на него вопросительный взгляд.
– Давай уберем и пойдем в дом. Холодно что-то.
– Холодно?!
– Да. Тебе никак нельзя простыть, в твоем состоянии это очень опасно! Травма мозга – это…
– Я об этом уже слышала раз двадцать, – усмехнулась Лиза, поднимаясь. – Ты что-то от меня скрываешь?
– Нет.
– Врешь ведь.
Лоран посмотрел на нее. Деваться на самом деле некуда: надо отсюда срочно бежать. И придется сказать Лизе правду…
– Сначала уйдем в дом, потом я тебе объясню.
Они подхватили тарелки и рюмки, сделали еще один заход на террасу за остатками посуды и вернулись в дом. Лоран запер дверь на террасу, опустил во всем доме жалюзи и погасил повсюду свет, оставив лишь маленькую настольную лампу в гостиной, возле которой они и уселись.
Как можно спокойнее Лоран обрисовал вчерашнее видение в саду, попутно изложив соображения о том, что вряд ли ночной гость является вором.
К его немалому облегчению, Лиза не впала в панику, лишь задумалась.
– Если, по твоим словам, он интересуется мною, то как он мог узнать, что я нахожусь у тебя в доме?
– Не так уж сложно. Навел справки в больнице. Тамошние врачи знают, что я вызвался тебя опекать!
«Вызвался опекать»? Лиза едва заметно улыбнулась. А ей-то в больнице устроил целое представление: куда, мол, тебя девать теперь да что с тобой делать!..
– Чему радуешься? – удивился Лоран.
– Тому, что ты меня опекаешь… А ему прямо так и дали?
– Кому? Ты о чем? – не понял Лоран, сбитый с толку ремаркой Лизы.
– Этому типу. Информацию обо мне. В больнице.
– Просто так – нет, не дали бы… Но ведь он ищет тебя на моей вилле! Значит, пронюхал каким-то образом… Тут на днях несчастье случилось с одной русской девушкой, она в наших местах в озере утонула, так люди только об этом и говорят… за неимением более интересных событий в их жизни. Если у этого типа есть знакомый в больнице, то беседа могла легко зайти и о тебе. Ты ведь тоже русская – вот и пища для новых разговоров. А там слово за слово…
– Очень похоже, – кивнула Лиза, и Лоран снова поразился ее спокойствию.
– Еще вариант: он сам врач. Как знать, вдруг из той же больницы…
– Врач? А клятва Гиппократа?!
– Да, ма белль, здорово тебя шарахнули по голове, – хмыкнул Лоран. – Клятве следуют не потому, что ее давали, – это всего лишь слова, произнесенные вслух, запомни на всякий случай, в жизни пригодится, – он снова насмешливо хмыкнул. – Ей следуют порядочные люди, потому что порядочные. И, симметрично, непорядочные не следуют в силу своей непорядочности. Я понятно выразился?
– Значит, ты меня
Лоран не смог понять, серьезно она спрашивает или иронизирует в тон ему. Но первые проблески ее характера почему-то напугали его. Может, потому, что ему подсознательно хотелось, чтобы Лиза так и осталась для него
Он не желал додумывать эти мысли. Не желал, но тайно уже знал ответ: слово
