Талызин пожал плечами.
– Может быть, съездим в цитадель?
– В другой раз, Франсиско.
– В таком случае, могу предложить стадион, – подмигнул Франсиско. – Сегодня интересный футбол.
– Бог с ним, с футболом, – махнул рукой Иван. – Мне бы хотелось просто побродить по улицам, получше познакомиться с Санта-Ритой.
– Хорошая мысль, – одобрил Гуимарро. – Ладно, на сегодня я смогу составить тебе, как гостю, компанию.
Они долго, до самого вечера бродили по столичным улицам. На медеплавильный комбинат Талызин возвращался уже глубокой ночью. Автобус поскрипывал, покачивался на поворотах, в приспущенные окошки ударял ветер, напоенный неведомыми запахами. В салоне находился один пассажир – Талызин, на остановках автобус никто не ждал, и машина глотала и глотала мили, все еще полные для Ивана экзотики: не так уж долго пробыл он в Оливии, чтобы страна утратила для него прелесть новизны.
Обычно в автобусе Талызина клонило непреодолимо в сон, но теперь он, несмотря на свинцовую усталость, не мог даже задремать, настолько переполняли его впечатления от дня, проведенного в Санта- Рите.
Освещение на территории рабочего поселка, увы, оставляло желать лучшего: часть фонарей была разбита, часть просто не горела, и Талызин поднимался по щербатым каменным ступенькам осторожно, ежеминутно рискуя оступиться.
К счастью, выручала луна, лившая на окрестные горы желтоватый свет.
«А ведь отсюда до космоса – рукой подать», – подумал Талызин, продвигаясь вперед по узкой лестнице, прорубленной в скале, и поглядывая на по-южному крупные звезды, усеявшие небо.
И тут Талызин заметил, как сверху медленно спускается темная фигура.
Миллер решил немного размяться. Главное было сделано: подведены предварительные итоги акций на медеплавильном комбинате, выработан план дальнейших действий. Каждый из завербованных агентов получил конкретное задание.
Особый интерес Миллера вызвал рассказ директора о проекте новой дренажной системы, закончив который тот спросил:
– Как быть с этим русским инженером?
– Я останусь здесь на некоторое время, – ответил Миллер, – и сам займусь им. У меня есть опыт в этом деле. Как зовут вашего русского?
– Иван. Фамилию все время забываю. Трудная фамилия, – развел руками директор, – из головы вылетает.
– Русские почти все Иваны, – изрек Миллер.
– Вредный субъект. Мешает работать, всюду нос сует, – пожаловался директор.
– Русский сейчас на комбинате?
– Нет, я звонил недавно вахтеру, у него свободный день.
Совещание происходило в особняке директора – мрачном коттедже, стоявшем на отшибе. От него в разные стороны уходило несколько лестниц, прорубленных в горе, к которой прилепился дом.
Миллер вышел из дома и остановился на площадке, дыша полной грудью. «И луна здесь не такая, как в Европе», – подумал он.
Карл Миллер имел все основания быть довольным – пока все шло так, как было задумано. План Шторна осуществлялся. Ему придется осесть здесь, на комбинате, на некоторое время, приструнить строптивого русского, коли эта размазня директор не может с ним справиться своими силами. Не нужно форсировать события. Плод должен созреть – тогда он сам упадет с ветки, только легонько потряси дерево. Ну а месяца через два, сколотив группу из верных людей, можно будет нанести визит в бывшую усадьбу Шторна, где, как признался Четопиндо, были закопаны его сокровища. Шторна, пожалуй, лучше не посвящать в этот план. Впрочем, впереди еще достаточно времени, чтобы подумать над этим…
Навстречу Миллеру кто-то, тяжело дыша, поднимался по каменной лестнице. «Запоздавший гуляка», – подумал он.
В этот момент луна вышла из-за тучи, осветив гору, лестницу и двух людей, идущих навстречу друг другу.
Миллер глянул вниз – и ему показалось, что он сходит с ума: навстречу ему поднимался Иван Талызин.
Миллер подошел к самому краю лестницы и отвернулся от поднимавшегося Талызина, сделав вид, что любуется звездным небом. Он вздрогнул, будто от удара током, когда рука Талызина коснулась его плеча.
– Звезду свою ищешь, камарадо? – приветливо спросил Талызин по-испански.
Миллер развел руками и покачал головой, давая понять, что не понимает языка.
Талызин повторил свой вопрос по-русски – с тем же успехом.
– Все ясно, камарадо: ты тоже иностранец, как и я, – рассмеялся Талызин. Русский был настроен благодушно и, похоже, не собирался скоро расстаться со случайным прохожим, несмотря на обнаруженный между ними языковой барьер.
Миллер пришел в себя и несколько приободрился, вспомнив, что благодаря работе Шторна Талызину узнать его мудрено.
