Ричард кивнул, затем склонился над столом, сцепив перед собой ладони.
– Все это мне известно. Но Кип Уэлдон в действительности не был вашим братом. Он был просто сыном Кейт и Марти Уэлдона.
– Знаю, – сказала Эми. – Но то обстоятельство, что мы росли вместе, всегда удерживало меня от того, чтобы признаться, какие чувства я питаю к нему.
– Вы оказались влюблены в него?
Фраза показалась ей такой избитей, такой пустой.
– Вы говорите так, словно это был легкий несчастный случай, – вспылила она. – Вроде как свалиться с велосипеда и оказаться в воде.
– Влюбленность влечет за собой тот же ряд следствий, – ровным голосом продолжал Ричард. – Когда вы падаете с велосипеда, вам бывает больно, когда вы оказываетесь в воде, вы боитесь, что можете захлебнуться и утонуть. Насколько я представляю себе, любовь – это тоже больно, а иногда она может затянуть вас, подобно водовороту.
– Ага! – воскликнула Эми. – Так вот вы к чему! Захлебнуться и уйти под воду! Но должна же боль когда- то пройти, и, в конце концов, вам хочется вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Что тогда?
– В конце концов, человек просто привыкает, – сказал Ричард.
Эми резким движением вынула руки из карманов и ударила себя в грудь кулаком.
– Но здесь по-прежнему болит, – сглатывая слезы, произнесла она. – Прошло уже больше двух лет, а боль не проходит. Почему тогда я не призналась ему? А теперь его нет в живых. А самое… самое страшное… это то, что… – Она замолчала, чувствуя, что сказала ему больше того, что намеревалась сказать, и одновременно осознавая, что он тоже прошел через все это и ему должно быть понятно ее состояние… хотя у него и остались за плечами целых десять лет, чтобы „привыкнуть“. Ричард подался вперед и протянул к ней руку. Эми, обмякшая от слез, казалось, не заметила этого жеста.
– Ну же, – сказал он. – Дайте мне вашу ладонь.
– Зачем? – Эми мрачно, исподлобья посмотрела на него.
– Просто сделайте это, и все.
Медленно, словно нехотя, Эми повиновалась. Ее рука теперь лежала в его руке.
– Ну и что? – спросила она.
Его пальцы крепко обхватили ее хрупкую кисть.
– Что вы чувствуете? – спросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Просто скажите. Я держу вас за руку. Что вы при этом ощущаете?
– Физически или в душе?
– Физически.
Эми вступала в область игры, поскольку для нее это было именно игрой. Для нее эти рукопожатия ничего не значили. Она уже давно вышла из того возраста, когда девочки и мальчики держатся за руки.
– Тепло, – проронила она. – Рука теплая, твердая и грубоватая. Вы же работаете руками. Это я и чувствую, рабочую руку. Сильную. Большую. Так сколько очков мне за это причитается?
– Вы забыли упомянуть о том, что она живая, – сказал Ричард. – А ведь я именно такой. Я живой человек. Тогда как Кип Уэлдон мертв.
Эми отняла ладонь.
– Все правильно, – холодно сказала она. – Но даже будь он жив, я была бы ему не нужна. Здесь, в Англии, у Кипа была девушка, которая ждала от него ребенка, покуда я там, в Америке, только вздыхала и мечтала увидеть его.
– Я же говорю, любовь причиняет боль, – напомнил ей Ричард.
– Знаю. И еще одно я знаю: больше я никогда не попаду в подобный переплет. Именно поэтому я и сказала вам, что никогда не полюблю вас. Я просто не позволю этому случиться, вам ясно? Я уже научена горьким опытом.
– Мне понятны ваши чувства.
– Ну да, конечно!
– Хорошо, хорошо! Можете не верить мне. Но я тоже попадал в положения, которые казались безвыходными.
Эми усмехнулась – почти как всегда. Ричард уже готов был поверить, что к ней вернулось обычное расположение духа.
– Вы слишком умны для того, чтобы попадать в безвыходные положения.
– Эми, если бы я был умен, то никогда не совершил бы убийства.
– Это совсем другое дело. Просто несчастный случай.
– Если бы я был умен, я бы не допустил, чтобы Грейс забеременела. Если бы она не была беременна, у нее не подскочило бы давление. Сегодня ее, возможно, и спасли бы. Десять лет назад в больницах еще не было такого оборудования. Они слишком поздно установили причину – с ней случился инсульт.
