спусковой крючок, но выстрела не получилось. Он взглянул на винтовку. Перекошенный патрон торчал из открытого затвора. Винтовка отказала. Торопливо начал Ленька вытаскивать патрон. Но когда вытащил, было уже поздно: жеребец скакал далеко за ручьем. Гердцев все еще нахлестывал коня. Потом он совсем исчез из виду. Степан повернулся к растерянной женщине.
– А ты что за птица? С кем ехала?
– Ой, да я и сама не знаю!.. Попросилась подвезти, меня и взяли… Теперь недалеко, я и пешком дойду… Перепугалась-то я как, вздохнуть не могу.
Женщина говорила быстро и воровато оглядывалась на задние розвальни.
Ленька узнал и ее – жену Гердцева.
– Дойдешь, да не скоро, – зло сказал он. – Не верь ей, Степан! Я ее знаю! Это жена гада того, что удрал. Они в наших местах зверствовали. Шпион это фашистский, каратель.
– Да что ты, мальчик, путаешь! Чья жена?.. – Женщина заговорила ласково, а на Леньку метнула колючий взгляд.
– Карателя, Виктора Николаевича Гердцева, вот чья. Ты в Хмелеве жила. Не помнишь? Шпионили там. Теперь не уйдешь! Так и поверили тебе! Нашла дураков!..
Ленька говорил бессвязно, но разведчики поняли, что наткнулись они на матерых врагов. Все внимание их было приковано к жене карателя. Они не заметили, как тем временем от розвальней отошел мужичонка. Сначала он шел медленно, а потом побежал к перелеску. Обнаружили беглеца, когда он был уже далеко.
– Стой! Стой! – закричали разведчики. Прозвучало несколько выстрелов. Человек упал на снег. Но как только стрельба прекратилась, он встал и, словно побитая собака, медленно пошел назад. Оказался он тщедушным, дрожащим от страха человечком с бегающими глазами и реденькой бороденкой, похожей на мочалку.
– Ей-богу, не виноват я, – жалобно заскулил он. – Это они заставили. Разве взял бы я на себя грех мертвяков раздевать? Они это!
– Каких мертвяков? Как раздевать?..
– Да ить на поле прошлым годом бой был, солдатиков потом снегом засыпало, а теперь они и оттаяли…
– Ну? – Партизаны все еще не понимали, о чем идет речь.
– Ну и позарились они на шинелишки, на валенки. Воз целый набрали…
– Врет он, врет! – крикнула женщина. – Сам он искал, где бои шли, сам привез нас!..
– Да ить по приказу чего не сделаешь! Виктор Николаевич твой велел и сама приказывала. Разжиться на мертвяках хотели. Они и с расстрелянных одежу сыма-ли. Ей-богу, правда!
Мужичонка извивался ужом, заглядывал в потемневшие лица партизан, искал в них сочувствия.
– Ладно, – сказал Степан. – Не будем руки марать. Вяжи их, там разберемся.
Мародеров связали, посадили на воз с окровавленной одеждой и повезли. Поехали навстречу обозу. Дядя Василий, обеспокоенный стрельбой, задержал обоз в лесу, а сам пошел вперед выяснить, в чем дело. Встретил он разведчиков недалеко от ручья.
– Эх вы, раззявы! – рассердился дядя Василий. – Такого врага упустить!.. А ты что не метко стрелял? – спросил он Леньку. – Знал ведь, в кого бьешь!
– Патрон заело, а в первый раз промазал.
– Заело! Самозарядку, видать, не чистил, вот и заело. Где это видано, чтобы у хорошего партизана оружие в бою отказало? Это тебе наука!.. Да, дела…
Теперь маршрут надо было менять. Ведь каратель ушел живым, того и гляди вышлет погоню.
Захваченных предателей решили доставить в бригаду: может быть, жена командира карательного отряда даст важные показания. А конный обоз следовало быстрее увести в лес, чтобы запутать следы.
«Как же это я сплоховал? – огорченно думал Ленька, шагая по лесной дороге. – Упустил Гердцева!.. Ну ладно, все равно будет им всем крышка, как Алехе Круглову».
Перед самым уходом в партизаны Ленька в последний раз видел Алеху. Предатель шел под конвоем наших бойцов жалкий, худой. Его вороватые глазки глядели испуганно. Подлюге не удалось уйти, его поймали. Такая же судьба, Ленька был в этом уверен, ждала и всех других предателей.
Первая разведка
С наступлением весны отряд Гвоздева перешел дальше на запад, к берегам Шелони, на границу партизанского края. Место здесь было посуше, болота остались позади. Штаб бригады тоже был рядом – где-то в районе Паревичей – небольшого села, раскинувшегося около леса. Вокруг Паревичей – одни ближе, другие дальше – обосновались и остальные отряды партизанской бригады. Это глухое село называли партизанской ставкой. Около Паревичей оборудовали полевой аэродром, на котором принимали самолеты из советского тыла, а в деревне Ржаные Роги, стоявшей на краю болот, километрах в пятнадцати от границы партизанского края, открыли госпиталь. Гитлеровцы и не предполагали, что у них под носом расположилась целая партизанская бригада со своими тылами, с госпиталем, с полевым аэродромом. Противник вел себя здесь осторожно, особенно после того, как в конце зимы в деревне Тюриково партизаны разгромили большой отряд карателей. Было это давно, но в партизанских отрядах до сих пор шли разговоры об этом бое.
Как-то раз свежим весенним вечером, когда партизаны сидели у костров, в отряд верхом прискакал связной и передал командиру записку из штаба. Ожидая ответа, он подсел к огню. Закурили, разговорились, и выяснилось, что связной сам был участником боя в деревне Тюриково.
Когда Ленька с Митяем подошли к костру, связной рассказывал, как было дело.
– …Как тут быть? – говорил партизан. – Сил, знаем, много. Карателей сотни четыре будет. Выгрузились
