— Конечно, — не смутилась Рене, — я и была здорова, пока не поднялась к себе в комнату. А потом…
— И сегодня утром, за завтраком, вы с аппетитом поели…
— Ну, — замялась Рене, — с утра мне было лучше, а потом опять началось.
Чего она от меня хочет? Чтобы я спокойно объяснил ей, что меня не привлекают женщины, которые активно навязываются мужчинам? — подумал Вэл. Но быть грубым с подругой Натали ему не хотелось. Хватит того, что он с самой Натали поступил по-свински…
— Давайте я посмотрю, — согласился он, указывая ей на диван.
Рене с готовностью прыгнула на диван и застыла в самой соблазнительной позе, не забыв побольше обнажить живот.
— Лягте ровно, — приказал он своим врачебным голосом, — руки вытяните вдоль тела и расслабьтесь.
Потом он быстро пропальпировал ей живот. Несмотря на все ее оханья и аханья, никаких нарушений он не нашел. Живот Рене был просто находкой для того, чтобы показать совершенно нормальное его функционирование.
— Боюсь вас разочаровать, — сказал он, натягивая свитер на место, — у вас все в полном порядке.
Рене благодарно улыбнулась, быстро привстала и крепко обняла Вэла за шею…
Именно в этом недвусмысленном положении их и застала Натали, которая отправила Дика мыть руки после прогулки и решила проверить-таки, чем так заняты ее гости…
Вэл понял, что что-то случилось, по торжествующему лицу Рене. Он расцепил ее руки и повернулся к дверям. Единственное, что он успел увидеть, была возмущенная спина Натали.
Доконсультировался!
Рене тихонько засмеялась и поднялась с дивана.
— Спасибо, доктор, — сказала она, поправляя одежду, — теперь я абсолютно уверена, что со мной все в порядке.
Зато со мной все не в порядке, мрачно подумал Вэл, отправляясь на поиски Натали, чтобы объясниться с ней и прекратить череду нелепостей. Он знаком с ней меньше суток, но уже успел захотеть ее, поцеловать, решить их дальнейшую судьбу и все испортить.
Натали нигде не было. Наверное, ушла к себе, чтобы как следует обдумать все слова, которые должна сказать ему при встрече…
Вэл заглянул к Дику. Тот пытался навести порядок в комнате, которая вся была завалена его вещами.
— Тут был бой? — спросил Вэл, протягивая Дику носок.
— Нет, просто я так измучился в этих вещах, что захотел их поскорее снять. А где Натали?
— Вот и я думаю, где Натали, — развел руками Вэл. — Вы ходили гулять?
— Ага, катались на лодке. Она даже разрешила мне погрести.
— Ну и как? — спросил Вэл, помогая Дику развешивать вещи.
— Отлично! Но сил, честно сказать, не хватает. Весла тяжелые.
— Тяжелые, — согласился Вэл, а потом без всякого перехода спросил: — Ты умеешь рисовать?
— Немного, — смутился Дик, который так и не решился показать отцу свои рисунки. — Мы с Натали… то есть Натали решила меня научить. Мне нравится.
— Покажешь?
— У меня все дома, — огорчился Дик.
— А мы уже вечером будем дома, — сказал Вэл и увидел, что Дик чуть-чуть расстроился. — Ты не хочешь уезжать?
— Хочу, но мне не хочется расставаться с Натали, — ответил Дик и прямо посмотрел на отца.
Вэл удовлетворенно хмыкнул: именно это он и надеялся услышать.
— Пап, а мы скоро обедать будем?
— Не знаю, — пожал плечами Вэл, — но, когда найдется Натали, можно будет попросить у нее пару бутербродов. Думаю, после прогулки и она не откажется.
— Тогда я пошел ее искать, — заявил Дик и выбежал из комнаты.
Через несколько минут вся компания собралась в гостиной, куда Натали принесла бутерброды и горячий кофе. Она тоже была голодна. К тому же для душевного равновесия просто необходимо было подкрепиться.
Рене сидела в углу в кресле с самым добродетельным видом и не принимала участия в пиршестве. Дик уплетал бутерброды с быстротой оголодавшего волчонка. Вэл пил кофе и исподлобья поглядывал на Натали.
Лицо ее было совершенно спокойно, и если бы не складочка между бровями, то можно было бы подумать, что никаких бурь все утро не было.
— Прекрасный кофе, — сказал Вэл, чтобы как-то начать разговор.
— Я очень рада, что вам нравится, — чинно ответила Натали, не поднимая на него глаз.
— Налейте-ка мне еще чашечку, — попросил Вэл самым смиренным тоном.
— С удовольствием, — елейным голосом ответила Натали и потянулась за кофейником.
Дик на минуту перестал есть и посмотрел на них. Странные люди эти взрослые! Разговаривают как в кино… И голоса какие-то неестественные.
— Боюсь, что я не смогу дождаться профессора, — сказал Вэл, внимательно следя за реакцией Натали. Она невозмутимо продолжала жевать бутерброд. — У меня есть еще кое-какие дела…
— Папа, ты ведь говорил, что мы поедем вечером, — встрял Дик, которого совсем не устраивала перспектива уехать так быстро.
— Мы должны заехать к бабушке с дедушкой, — напомнил ему Вэл, — а до твоего отъезда осталось совсем немного. К тому же мы, наверное, мешаем отдыхать Натали и Рене. Они ведь тоже давно не виделись.
Дик понял, что спорить с отцом бесполезно. Если он говорил таким тоном, то надо было сразу соглашаться. Никакие капризы и уговоры не помогут. Дик незаметно вздохнул и взял еще один бутерброд: обед в этом доме им не светит.
— Вы нам совершенно не мешаете, — выдавила Натали, которая была просто счастлива, что он догадался ускорить отъезд.
— Спасибо вам за гостеприимство, — продолжал Вэл, который как бы не услышал ее замечания. — Передайте профессору, что я обязательно позвоню и мы договоримся о встрече.
— Передам.
Если бы она хотя бы один раз взглянула на него, Вэл не смог бы сдержаться и попросил бы у нее прощения прямо здесь, при всех. Но Натали была так холодна и замкнута, что он побоялся того, что она может сказать в ответ. А если она это скажет, то вся последующая история может пойти по другому пути. Вэл мучительно соображал, что бы такое еще сказать, но в голову ничего не приходило. Надо просто попросить ее уделить ему несколько минут перед отъездом и объяснить, что сцена с Рене просто недоразумение…
— Ну что ж, спасибо за угощение, — сказал он, так ни на что и не решившись. — Я пойду собираться… Дик доедай, и я тебя жду.
Дик попрощался с Натали и побежал к машине. А Вэл медлил и ничего не говорил. Натали с отчаянием ждала, когда он произнесет обязательные слова, и переминалась с ноги на ногу. После всего что произошло за эти несколько часов, молчание между ними было невыносимо. Пусть бы сказал какую-нибудь глупость или пошлость, тогда она бы успокоилась. Но она знала, что ни того ни другого ей не дождаться. Он умен, хорош собой, добр и внимателен. Почему он обнимался с Рене, она не понимала, но догадывалась, что он виноват в этом меньше всего.
Так, переминаясь с ноги на ногу, они простояли минут пять. Никто не мог начать говорить. Да и можно ли говорить на пороге?
— Ну… — не выдержала Натали.
— Натали, спасибо вам, — вдруг сказал он и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — За
