Приезжай скорее. Жду.
Натали»
Вэл Слейтер Натали Бриджес.
«Приезжаю 30 января. Жду вас с Диком второго: дай мне пару дней, чтобы привести в порядок дом.
Все будет хорошо.
До встречи.
Вэл»
8
Натали прочитала последнее письмо и прижала руки к запылавшим щекам. Фактически все было уже сказано. Но то, что так легко писать на бумаге, будет очень трудно произнести вслух. Он не сказал «я люблю»… Да и не мог сказать. Он еще только готов ее полюбить. А потом стоять у алтаря и ждать, когда Натали в божественном белом наряде пойдет к нему, опираясь на руку отца. И будут сидеть ее подружки в хорошеньких шляпках и перешептываться о том, как ей повезло. И Дик будет смотреть на отца своими блестящими синими глазами, торжественный и строгий в темном костюме с полосатым галстуком. И священник произнесет извечное «…И в болезни и в здравии, и в горе и в радости…». И будет красивый букет, который поймает Рене, самая ловкая и самая любимая… И будет ночь, самая длинная… И будут они жить-поживать…
Натали задохнулась от собственных видений и потерла виски. Все это только игра воображения. Всего этого может и не произойти. Подумаешь, всего один поцелуй!
Но Натали знала, что боится своего счастья, и поэтому нарочно гонит от себя ту правду, которую знают они оба. Вэл тоже так все и представляет…
Вэл извелся от нетерпения. Теперь, когда его замена — молодой, но опытный хирург — прибыла на работу, его желание уехать стало непереносимым. Он так ясно представлял себе их встречу, что сердился от того, что это только воображение. Скорее бы это случилось! Натали не откажет ему. Он встретит их на пороге своего дома, их дома, улыбнется, распахнет дверь и впустит туда новую жизнь. Дик будет рад. Хорошо, что они с Натали подружились. Собственно, это Дик их свел, а не судьба.
Вэлу надо было оформить документы, собрать вещи и устроить прощальную вечеринку. Но это было уже как бы в прошлой жизни. Он понимал, что, прощаясь даже с верной сестрой Керри, не будет чувствовать утрату. Она в последнее время все время поглядывала на него и тихонько улыбалась, как будто знала, что происходит в его сердце.
Эстер еще месяц назад уехала. Никто толком не знал, почему она бросила бригаду, в которую так рвалась. Только Вэл прекрасно понимал, что его сообщение о том, что он скоро уезжает, сделало для нее работу здесь бессмысленной. Бедная женщина! — подумал он без сожаления. Он ничего не мог поделать с тем, что эта изумительная красавица не вызывала в нем никаких чувств, кроме стыда и легкой жалости.
Он попросил Натали приехать с Диком на пару дней позже, чтобы убрать все вещи, которые принадлежали Лейле. Часть он собирался отдать ее родителям, часть раздать нуждающимся. Он мало представлял, кому теперь будут нужны ее вещи, которые провисели в шкафах десять лет, но просить заняться этим кого-то другого не счел возможным. Он отдаст все в Армию спасения, пусть сами разбираются. Ему не хотелось думать, что что-то, что хранило ее запах и тепло кожи, может запросто оказаться в контейнере с мусором. Родителям он отдаст ее украшения, книги и разные мелочи, которые она принесла с собой, когда они стали жить вместе. Они, конечно, поймут, что в его жизни появилась другая, но его это не волновало.
В память о ней и об их любви у него остается самый верный залог — их сын. А Натали не должна чувствовать, что она заняла чужое место.
Целый день он разбирал вещи, складывал коробки и прощался с прошлым. Каждая вещь была напоминанием о том счастливом невозвратном времени. Вэл не позволял себе тосковать, разглядывая то изящное колечко с ее именем, написанным арабской вязью, то старинные серебряные серьги, которые прислали через год после свадьбы ее арабские родственники, то ее любимый яркий шарф, подчеркивающий ее особую красоту… Он просто не мог себе позволить чувствовать, потому что должен был похоронить себя прошлого, а это было непросто.
Когда он приехал к родителям Лейлы и протянул Жаклин коробку, сказав, что это должно храниться у них, теща только поджала губы. Его вполне устроило отсутствие сцен и выяснений, кто она. Айман пожал ему руку и попросил, чтобы они с Диком обязательно почаще заходили…
Назавтра он должен был оформить все документы в клинике университета. Профессор ждал его к десяти.
В девять раздался звонок в дверь. Вэл уже был почти готов к выходу, он допивал кофе и только досадливо поморщился, подумав, что это пришла соседка. Больше было некому. Наверное, она еще вчера увидела свет в окнах и решила поздороваться с ним.
Он распахнул дверь, нацепив на лицо вежливую улыбку. Но, когда он увидел, кто стоит за дверью, улыбка медленно сползла с его лица, а челюсти свело как от лимона.
— Здравствуй, Вэл, — приветливо улыбнулась Эстер, делая вид, что она не заметила метаморфозы на его физиономии. — Как я рада, что успела застать тебя дома!
— Здравствуй, Эстер, — пробормотал он, с трудом обретя дар речи. — Вот уж кого не ждал.
— Очень вежливое приветствие, — заметила гостья.
Ему ничего не оставалось, как пропустить ее в дом. Эстер спокойно и деловито осмотрела гостиную и уселась на диван.
— Ты пьешь кофе? Может быть, и меня угостишь? — сказала она, с интересом наблюдая, как Вэл пытается осознать ситуацию.
— Вообще-то я уже собирался уходить, — ответил он, почесывая затылок. — У меня назначена встреча на десять. Мне не хочется опаздывать.
— Тогда скажи, могу ли я сама приготовить себе кофе, — сказала Эстер, и он понял, что она не собирается никуда уходить.
— Что ты тут делаешь? — не выдержал Вэл.
— Я? — переспросила Эстер, как будто в доме был еще кто-то.
— Ты.
— Я приехала сюда работать. Несколько месяцев назад я послала запрос на вакантное место. Потом прошла курс переподготовки. Потом приехала, чтобы начать работать. — Она говорила об этом так, будто в ее появлении здесь не было ничего необычного. — Кстати, насколько я понимаю, мы опять будем работать вместе. Разве ты не рад?
— Непостижимо! — Вэл даже на ногах не устоял от такой новости. — Как тебе это удалось?
— Ты же сам говорил, что у меня быстрые и умелые руки, — засмеялась Эстер. — А потом, когда женщина любит, она очень многого может добиться. У меня здесь оказались родственники, достаточно влиятельные и близкие, чтобы все юридические вопросы были решены. Ты хочешь знать подробности?
— Нет, — замотал головой Вэл. — Просто никак не могу поверить в реальность твоего присутствия.
— И тем не менее это я. Живая и настоящая.
— Прости, Эстер… — Вэл понял, что у него есть только единственная возможность поставить все на свои места, а именно сказать все и сейчас, — я виноват перед тобой. Мне следовало объясниться тогда же. Я не смогу тебя никогда полюбить. К тому же я уже сделал предложение другой женщине. Они приезжают вместе с моим сыном завтра.
