нетерпения. Мне нужно было добраться до Ростова раньше Ивановой, иначе все пропало. Вещей с ней нет, значит она не сразу поедет на вокзал. Есть надежда.
Я выскочила из дома, едва “Мерседес” отъехал от ворот, и помчалась к трассе. На дорогу выскочила чуть ли не под колеса автомобиля. Водитель с трудом успел затормозить, крича и нецензурно ругаясь.
— Миленький, спасай, — взмолилась я, придавая лицу самое обворожительное выражение.
Хорошо, что выспалась, иначе у меня ничего бы не получилось. Водитель смягчился, спросил:
— Чего под машину-то лезешь? Машина не мужик, может и задавить.
— Мне срочно нужно в Ростов, — сказала я, игнорируя его плоский юмор и артистично заламывая руки.
— Очень срочно? — поинтересовался он, не без удовольствия глядя на мои старания.
— Срочней не куда. На поезд опаздываю. Заплачу, сколько скажешь.
— Тогда что же тянешь, садись. Прокачу с ветерком.
Я прыгнула на переднее сиденье, и мы поехали.
— А что это за “Три кота”? — спросила я, когда мы поравнялись с клубом.
— Что? Да гнездо воротил наших.
— Новых русских?
— Ну да. Здесь обычным людям даже останавливаться запрещено. Видала знак?
— А дачи там виднеются чьи?
— Да все их же. Растут, как грибы после дождя. И что б им не расти, когда поливают-то нашими денежками, гады.
— А клуб этот долго строили? — поинтересовалась я, без особой надежды на ответ.
Но водитель вдохновился и выдал мне полную информацию. Я узнала, что клуб строился три года, причем началось строительство с того, что вся строительная площадка была обнесена высоким забором из бетонных плит. Что делалось за тем забором никто не знал, но техники было пригнано много, и вся импортная. По слухам строительство велось какой-то турецкой компанией. Построили и уехали к себе в Турцию. Правильно, зачем Мазику нужны свидетели.
— А когда забор снесли, — продолжил водитель, — тут все и ахнули. Посреди колхозного поля стоит вот этот клуб, а за ним громадный дом, целый дворец. Сначала туда и близко подойти нельзя было, а потом охрану сняли и понеслись остальные дворцы расти. И вот, глядишь, целый город.
Меня поразило его сообщение. Выходит Мазику и клуб принадлежит, а Власова об этом даже не знала. Построил ее Мазик все одним махом и перед носом у всей местной аристократии творит свои черные дела.
Водитель тем временем набрал приличную скорость. Я оставила в покое клуб и, не ленясь, развлекала его сказками на тему уходящего поезда. Впрочем, не совсем это были и сказки.
Вскоре перед нами показался “Мерседес” Владимира. Он шел чинно, не суетясь. Это меня устраивало. Мы нагнали его, а когда начали обгонять, я срочно заинтересовалась носками своих туфель, с головой нырнув под сиденье. Водитель был не дурак, потому что спросил:
— Знакомый что ли?
Ответила я стандартно.
— Муж с любовницей, — и, подумав, решила добавить: — Мне не сразу на вокзал, а сначала, если можно, в гостиницу.
— Сделаем, шеф, — кивнул водитель, давая понять, что он парень бывалый.
Я оглянулась, с удовольствием наблюдая как “Мерседес” превращается в точку.
Я точно знала где остановилась Иванова, поэтому сразу помчалась на ее этаж, отыскала номер, постучала в дверь и, не получив ответа, устроилась в холле перед телевизором.
Ждать пришлось долго. Или водитель слишком исправно выполнил мои рекомендации, или Иванова не сразу отправилась в гостиницу. Я то и дело вскакивала от звуков чужих шагов, вскрикивая и злясь на свою нервозность, но еще больше на жуткое количество слонов, топающих без всякой надобности. Так во всяком случае мне казалось. Естественно, что обстановка не располагала к спокойствию, поэтому Иванову я встретила с полным отсутствием возмутимости, психуя и причитая так, словно между нами ничего не было.
— Где тебя носит? — увидев ее, закричала я. — Сколько можно ждать?
— Не вопи, только зашла заказать билеты, там в администрации, — по привычке начала оправдываться она, но, вдруг осознав происходящее, попятилась и бросилась бежать.
Я догнала ее, крепко схватила за локоть, зло прошипела:
— Голубушка, я знаю все, пошли в номер, иначе будет хуже.
Она вздрогнула, как от удара, но тут же сникла и под моим конвоем поплелась обратно.
— Как ты меня нашла? — спросила она, нервно открывая дверь.
Рука ее дрожала, ключ попадал мимо замка. Я отобрала ключ и, демонстрируя олимпийское спокойствие, точно вставила его в замочную скважину.
— Это было не сложно, гостиниц в Ростове не так уж и много, — с достоинством ответила я, открывая замок и распахивая дверь. — Входите, мадам, и садитесь. Разговор будет длинным.
— Некогда болтать, у меня поезд, — ответила Иванова, падая в кресло.
Удивительно, как быстро она приходит в себя. Мне бы ее нервы.
— Плевать на твой поезд, — возмутилась я. — Ты убила живых людей, аж целых пять штук, и теперь опаздываешь на поезд?
Иванова презрительно усмехнулась и, покрутив у виска пальцем, прошептала:
— Инкрэдибиле дикту.
Меня возмутили ее намеки. Нашла время.
— Зря обзываешься, — предостерегла я. — Время покажет кто из нас инкрэдебиле.
— Вообще-то, сказанное мной переводится как “неправдоподобно” или “невероятно”, но ты действительно сошла с ума. Зря я не показала тебя профессору Салтыкову. Хотя, и переживаю зря. Пойди, скажи кому-нибудь то, что ляпнула мне, и бригада тебе обеспечена. Заберут и даже имя не спросят.
— Ах, вот ты как, — закусила я удила, — понимаю, на что ты рассчитываешь: заслуги перед наукой, ученые степени, высокопоставленные пациенты, положение в обществе. Все это хорошо, но ты убила Верочку и Власову. Верочку, милое светлое создание. Да и Власова была не так плоха, как казалось. А Ефим Борисыч? Симпатичный пентюховатый Ефим Борисыч. “Студент студента фибулей ударил по мандибуле.” Его ты за что убила? А бедную тетю Мару? Да она, со своим геморроем, еще сто лет нюхала бы герани. А Павел? Он-то за что пострадал? Такой милый мальчик.
— Твой милый мальчик грабил людей. Сама говорила.
— Да, говорила. Да, грабил! Кто теперь не грабит? Так что же, всех прикажешь убивать?
— Я бы убила всех, но мне некогда, — сказала Иванова, поднимаясь со стула. — Билеты надо забрать, за номер доплатить и — поезд. Поезд ждать не будет.
Меня поразила ее наглость. Поразила и взбесила, а взбешенная я страшна. Честное слово, способна… уж и сама не знаю на что способна.
— Ты серьезно думаешь, что я тебя отпущу? — крикнула я, толкая Иванову обратно в кресло. — Сама же утверждала, что справедливость не хрен собачий.
— Я говорила о правосудии.
— Тогда сиди и слушай и во всем положись на меня. Я — твое правосудие.
Глава 28
— Вот как это было. Ты пробила командировку в Ростов, не имея здесь других целей, кроме встречи с Владимиром. Однако я умудрилась встретиться с ним раньше тебя.
— Чушь! — воскликнула Иванова. — Не знаю никакого Владимира.
— Это брат Максима, мужа Власовой, — пояснила я. — Ты только что подписала у него кучу важных бумаг, что стало возможно лишь после смерти Верочки и Ефим Борисыча.
Должна сказать: многое мне было не ясно. Догадок было больше, чем оснований для них. В такой ситуации приходилось блефовать, но увидев, как побледнела Иванова, я поняла, что стою на верном пути.
— Не думаю, что Верочка и Ефим Борисыч погибли из-за меня, как Власова, тетя Мара и Павел, —
