съ ужиномъ и постелью, съ холодной и теплой водой для мытья и съ полотенцами для утиранья. Куда бы я ни пошелъ, чего бы я ни захот?лъ, Общество, точно геній восточной сказки, готово помогать мн?, угождать мн?, исполнять мои приказанія, доставлять мн? всяческія развлеченія и увеселенія. Общество свозитъ меня въ Оберъ-Аммергау, позаботится обо вс?хъ моихъ нуждахъ въ дорог?, покажетъ мн? представленіе Страстей, которое оно поставило, прорепетировало и будетъ играть для моего поученія и услажденія; отвезетъ меня домой, объясняя по дорог?, при посредств? своихъ путеводителей и указателей все, что можемъ, по его мн?нію, заинтересовать меня; будетъ передавать мои письма роднымъ и знакомымъ, оставшимся въ Англіи, а письма родныхъ и знакомыхъ мн?; будетъ смотр?ть за мной, ублажать меня, беречь меня, какъ родная мать… Какъ родная мать никогда не съум?етъ.
Я съ свой стороны долженъ только исполнять работу, которую оно мн? препоручило. Общество относится въ челов?ку глядя по его работ?.
Общество говоритъ мн?: — Садись и пиши, вотъ все, что я отъ тебя требую. Прошу отъ тебя немного, но ты можешь изводить бумагу на то, что твои друзья называютъ, если не ошибаюсь, литературой; и находятся люди, которые съ удовольствіемъ читаютъ твое маранье. Превосходно; садись и пиши свою литературу или какъ тамъ она называется, а я позабочусь обо всемъ остальномъ. Я доставлю теб? письменныя принадлежности, умныя и остроумныя книги, ножницы и клейстеръ — все, что нужно для твоего ремесла, я буду кормить тебя, од?вать тебя, найду теб? квартиру, буду возить тебя всюду, куда захочешь, снабжать тебя табакомъ и вс?мъ, что нужно для твоего благополучія, — только работай. Ч?мъ больше ты наработаешь, и ч?мъ лучше ты наработаешь, — т?мъ больше я буду заботиться о теб?. Пиши, — вотъ все, что я отъ тебя требую.
— Но, — отв?чаю я Обществу, — я не люблю работать; я не хочу работать. Что я за каторжнивъ, чтобы работать!
— Прекрасно, — отв?чаетъ Общество, — не работай. Я тебя не заставляю. только если ты не будешь работать для меня, такъ и я не стану работать для тебя. Не будетъ отъ тебя работы — не будетъ и отъ меня об?да, ни развлеченій, ни табаку.
И я р?шаюсь быть каторжнивомъ и работать. Общество не заботится объ одинаковомъ вознагражденіи вс?хъ людей. Его главная задача — поощрять умы. По его мн?нію, челов?къ, работающій только мускулами, немногимъ выше быка или лошади, ну и обращеніе съ нимъ немногимъ лучше. Но лишь только онъ начнетъ работать головой, превратится изъ чернорабочаго въ ремесленника, его фонды поднимаются.
Конечно методъ, прим?няемый обществомъ для поощренія умовъ, далекъ отъ совершенства. Его знамя — знамя житейской мудрости. Боюсь, что оно лучше вознаграждаетъ поверхностнаго, трескучаго писателя, ч?мъ глубокаго, блестящаго мыслителя; а ловкая плутня частенько угождаетъ ему больше, ч?мъ скромный трудъ. Но его планъ разуменъ и здравъ; его ц?ли и нам?ренія — благія, его методъ, вообще говоря, д?йствуетъ исправно, и съ каждымъ годомъ оно умн?етъ.
Когда нибудь оно достигнетъ высшей мудрости, и будетъ воздавать каждому по заслугамъ.
Но не тревожьтесь. Мы до этого не доживемъ.
Размышляя объ обществ?, я столкнулся съ Б. Въ первую минуту онъ принялъ меня за неповоротливаго осла и сказалъ это, но увидавъ, что ошибся, — извинился. Онъ тоже поджидалъ меня уже н?сколько времени. Я сказалъ ему, что занялъ два м?ста въ курящемъ вагон?, а онъ отв?чалъ, что сд?лалъ тоже. По странной случайности мы заняли м?ста въ одномъ и томъ же вагон?. Я — два м?ста у оконъ близь двери, а онъ — два м?ста у оконъ на противуположной сторон?. Четыре другихъ пассажира ус?лись по середин?. Мы с?ли у оконъ близь двери, и предоставили остальныя два м?ста желающимъ. Всегда сл?дуетъ быть великодушнымъ.
Въ нашемъ вагон? оказался удивительно болтливый пассажиръ. Я въ жизнь свою не встр?чалъ челов?ка съ такимъ запасомъ скучн?йшихъ анекдотовъ. У него оказался другъ, — по крайней м?р? тотъ господинъ былъ его другомъ, когда по?здъ тронулся, и онъ разсказывалъ этому другу разныя исторіи, не умолкая ни на минуту, отъ Лондона до Дувра. Прежде всего онъ разсказалъ длинную исторію про пса. То есть ничего-то не было въ этой исторіи! Просто разсказъ о повседневной жизни пса. Песъ просыпался утромъ, царапался въ дверь, а когда дверь отворяли, онъ уходилъ въ садъ и оставался тамъ до вечера; а когда его жена (не жена пса, а жена господина, который разсказывалъ про пса) выходила подъ вечеръ въ садъ, онъ всегда спалъ на трав?; а когда его брали въ комнаты, онъ игралъ съ д?тьми, а вечеромъ ложился спать на коврик?, а утромъ начиналась опять таже исторія. И тянулась эта исторія около сорока минутъ.
Пріятель или родственникъ этого пса, безъ сомн?нія нашелъ бы ее крайне занимательной; но какой интересъ она могла представлять для посторонняго челов?ка — для челов?ка, который очевидно не былъ даже знакомъ съ этимъ псомъ — р?шительно не понимаю.
Сначала другъ старался выражать участіе и бормоталъ: — Удивительно!.. — Представьте!.. — Курьезно!.. — или поощрялъ разсказчика восклицаніями въ род?: — Неужели?… — Ну, и что-жь?.. или… — Такъ это было въ понед?льникъ? — но подъ конецъ почувствовалъ повидимому р?шительную антипатію въ псу и только з?валъ, когда о немъ упоминалось.
Право, я кажется даже слышалъ, над?юсь, впрочемъ, что мн? только показалось — какъ онъ проворчалъ:
— О, чортъ его дери, твоего пса!
Мы над?ялись отдохнуть по окончаніи этой исторіи. Но мы ошиблись, потому что, кончивъ свое пустословіе насчетъ пса, нашъ разговорчивый спутникъ продолжалъ, не переводя духа:
— Н?тъ, я вамъ разскажу исторійку еще занятн?е…
Признаться, мы пов?рили. Еслибъ онъ посулилъ намъ исторію скучн?е, нел?п?е предыдущей, мы бы усомнились; но намъ такъ хот?лось в?рить, что онъ разскажетъ что нибудь позанятн?е.
Оказалось, однако, что новая исторія только длинн?е и запутанн?е старой, а ни крошечки не занятн?е. Это была исторія о челов?к?, который сажалъ селдерей; а потомъ оказалось, что его супруга была племянницей со стороны матери господина, который устроилъ оттоманку изъ стараго сундука.
Въ середин? этого разсказа другъ окинулъ вагонъ отчаяннымъ взоромъ, который говорилъ:
— Мн? ужасно жаль, господа; но право я не виноватъ. Вы видите, въ какомъ я положеніи. Не браните меня. Мн? и безъ того тяжко.
Мы отв?чали ему сострадательными взглядами, въ которыхъ онъ могъ прочесть:
— Не безпокойтесь, милый челов?къ. Мы видимъ, каково теб? приходится. Мы рады бы были помочь теб?.
Наше участіе н?сколько ут?шило б?днягу и онъ покорился своей участи.
Въ Дувр? Б. и я бросились со вс?хъ ногъ на пароходъ и посп?ли какъ разъ во время, чтобы занять дв? посл?днія каюты; чему были очень рады, такъ какъ р?шили хорошенько поужинать и завалиться спать.
— При пере?зд? черезъ море, — говорилъ Б., — самое лучшее спать, и проснуться уже на томъ берегу.
Поужинали мы вплотную. Я объяснилъ Б. теорію балласта, развиваемую моимъ другомъ- мореплавателемъ, и онъ согласился, что идея кажется весьма разумной. А такъ-какъ ц?ны на ужинъ опред?ленныя, и можно ?сть сколько вл?зетъ, то мы р?шили серьезно прим?нить въ д?лу эту идею.
Посл? ужина Б. разстался со мной, — н?сколько внезапно, какъ мн?, показалось; а я выбрался на палубу. Я чувствовалъ себя не совс?мъ-то ладно. Я не важный морякъ, что и говорить. Въ тихую погоду я могу фанфаронить, покуривать трубочку и разсуждать съ любымъ матросомъ о приключеніяхъ, будто бы испытанныхъ мною на мор?. Но когда в?теръ начинаетъ «кр?пчать», какъ выражается капитанъ, я чувствую себя не въ своей тарелк? и стараюсь уйти подальше отъ машины съ ея вонью и отъ общества людей съ дешевыми сигарами.
Тутъ былъ какой-то господинъ, курившій зам?чательно тонкую и ароматичную сигару. Я ув?ренъ, что она не доставляла ему никакого удовольствія. Совс?мъ не похоже было, чтобъ она доставляла ему удовольствіе. Я ув?ренъ, что онъ курилъ ее просто изъ желанія показать, какъ онъ хорошо себя чувствуетъ, и подразнить т?хъ, кто чувствовалъ себя не хорошо.
Есть что-то до безобразія оскорбительное въ челов?к?, который чувствуетъ себя хорошо на борту корабля.
