бежали мимо моей открытой двери, и я видела, как они убили доктора Стайна. Они зарезали его, словно животное, и разрубили на части. Потом в комнату вошел еще один, и я больше ничего не помню, – она медленно подняла голову и посмотрела на Бриона. – Что случилось? Почему я здесь?
– Они… они мертвы. Мертвы все. После рейда дисанцы взорвали здание. Ты одна осталась в живых. В вашу комнату вошел Ульв, тот самый дисанец, которого мы встретили в пустыне. Он унес тебя оттуда и спрятал здесь.
– Когда мы улетаем? – спросила она тем же пустым голосом, поворачиваясь лицом к стене. – Когда мы покинем эту планету?
– Сегодня последний день. Крайний срок в полночь. Когда мы будем готовы, Крафт вышлет за нами корабль. Но мы еще должны сделать свое дело. Я принес тело магта. Мы должны осмотреть его и выяснить, что в магтах…
– Ничего нельзя сделать, теперь ничего, только улететь отсюда, – ее голос звучал монотонно. – Все, что в человеческих силах, я сделала. Пожалуйста, вызови корабль. Я хочу немедленно улететь.
Брион беспомощно закусил губу. Ничто не могло вывести ее из шока. Слишком уж сильным было потрясение. Слишком много ужаса она увидела за последнее время. Он взял Леа за подбородок и повернул к себе. Она не сопротивлялась, но ее глаза были полны слез.
– Отвези меня домой, Брион, пожалуйста, отвези меня домой.
Он смог только убрать с ее лица волосы и заставить себя улыбнуться. Время летело все быстрее и быстрее, и он не знал, что делать. Необходимо было как можно быстрее произвести обследование, но он не мог заставить Леа сделать это. Он поискал глазами медицинский ящик, но не нашел; видимо, Талт унес его обратно в кар. В нем могло быть что-нибудь интересное, какой-нибудь транквилизатор.
Талт тем временем разложил на походном столе инструменты и при помощи карманного считывателя изучал ленту записи, когда Брион влез в кар. Он нервно вздрогнул и сунул ленту за спину, но потом успокоился, увидев, кто вошел.
– Я думал, это ваш туземец. Возможно, вы ему верите, но я никак не могу себя заставить. Я не могу даже использовать радио. А мне надо доложить Хису о случившемся.
– Доложить? О чем вы?
Талт протянул ему ленту и считыватель.
– Взгляните – это запись показаний моего счетчика излучения. Красные вертикальные линии проведены с пятиминутными интервалами, черная горизонтальная линия показывает уровень радиации. Вот здесь, когда линия начинает подниматься вверх, в этот момент мы начали атаку.
– А что это за пик посередине?
– Он точно совпадает с нашим посещением дома ужасов. Мы проходили через отверстие в стене – некоторые из этих скал имеют высокий уровень естественной радиации. Но…
– Вы хотите сказать… – Брион с трудом сдержал волнение в голосе.
– Не знаю, я не уверен. Мне надо сопоставить эту запись с другими, на базе. Возможно, что это, как я уже говорил, камни крепости, или у них там спрятаны инструменты с фосфоресцирующими стрелками, а может быть, одна из тактических атомных бомб, которые они иногда использовали против нас. Кто-то поставил им несколько таких бомб.
– Или кобальтовые бомбы?
– Может быть, – Талт быстро упаковал инструменты. – Бомба с плохой защитой или старая может дать такой след. Немного радона просачивается наружу.
– Но почему вы не вызовете Хиса по радио и не сообщите ему?
– Не хочу, чтобы радиопосты дедушки Крафта пронюхали об этом. Это наше дело – в случае, если я прав. А мне надо проверить свои старые записи, чтобы получить уверенность. И я устал после рейда, у меня ломит виски. Давайте-ка сгрузим ваш труп, – он помог Бриону выгрузить громоздкий неуклюжий сверток, потом скользнул на сиденье водителя.
– Подождите. Есть ли у вас в медицинском ящике что-нибудь для Леа? У нее нервный шок. Не истерический. Это как будто уход от действительности. Она ничего не слушает, ничего не хочет делать. Просто лежит и только просит отвезти ее домой.
– Где-то была доза, – Талт снова раскрыл свой медицинский ящик. – Синдром убийства – так это называют наши медики. Он затронул много наших парней. Если вас вырастили в атмосфере нетерпимости к убийству, вам будет трудно, когда придется убивать. Парни сходят с ума, теряют сознание… Поэтому медики и изготовили это лекарство. Не знаю, правда, как оно действует; вероятно, это смесь транквилизаторов с наркотиками. Но оно действует только на память о недавних событиях, на десять-двенадцать часов. Нельзя болеть из-за того, чего просто не помнишь. – Он вынул запечатанный пакет. – Инструкция внутри. Желаю удачи!
– Удачи! – ответил Брион и пожал руку технику. – Дайте мне знать, если это действительно следы бомб.
Он осмотрел улицу, желая убедиться, что там никого нет, и нажал кнопку двери. Дверь раздвинулась, кар скользнул в темноту и исчез. Рокот его мотора замер в отдалении. Брион закрыл дверь и вернулся к Леа. Ульв по-прежнему сидел у стены на корточках.
В пакете был одноразовый шприц. Леа не протестовала, когда он разорвал оболочку и прижал иглу к руке. Она вздохнула и закрыла глаза. Увидев, что она заснула, он втащил тело магта. Под одной из стен стоял верстак, и Брион положил на него труп. Он разрезал брезент, и на него глянули невидящие глаза. При помощи ножа Брион снял с тела пропитанную кровью одежду. Под одеждой, вокруг пояса он обнаружил обычный набор дисанских предметов. В любом случае это могло означать только одно. Человек или нет, но он жил на Дисе. Брион бросил их к одежде: теперь перед ним лежало голое тело.
Во всех физических деталях это было тело обыкновенного дисанца. С каждым новым открытием теория Бриона становилась все более нелепой. Если магты не чужаки, то как тогда объяснить полное отсутствие у них эмоций? Какая-то мутация? Он не знал, возможно ли это вообще. В мертвом человеке, лежавшем перед ним, непременно должно быть что-то чужое. Сейчас будущее этого мира зависело от слабой надежды. Если и ленты Талта не укажут пути к бомбам, то никакой надежды не останется.
