озадачилась, прозревая, Галина.
И, не мешкая, озвучила свой вопрос.
— Козырев назначил свидание, чтобы сказать, что меня ненавидит, — провыла Далила.
— За что?
— За то, что мой муж увел у него жену.
Такой несправедливости Галина снести не могла.
Схватившись за голову, она завопила:
— Ну и дела! Он же еще и возмущается, этот Козырев! Через него у нас неприятности! Если бы он сам не бросил свою жену, она не увела бы Матвея!
От невыносимости этой мысли Галина начала убиваться совершенно по-бабьи:
— Ой, такого мужа его сучка Ирина у тебя увела!
Ой, а я так вами гордилась! Ой, а вы были такая красивая пара! Ой, да я не могу!
Далила отшатнулась и испуганно поднесла палец к губам:
— Тише ты, не кричи, Ангелину разбудишь.
— Нет, ну где правда на свете? — ажиотажно прошипела Галина. — Этот чертов кобель всю вину свалил на тебя. И что ты ему сказала?
— Что его Ирина и мой Матвей счастливы, а мы с ним — нет.
— Молодчина. Здорово врезала. Так ему, пусть теперь пострадает. А он что сказал?
— Что меня ненавидит, — вытирая нос мокрым платком, прохлюпала сквозь слезы Далила. — Сказал, что больше видеть меня не желает.
Галина махнула рукой:
— Ну и фиг с ним. Ты переживаешь из-за него?
— Из-за него я не переживаю.
— Умница, — похвалила Галина. — Что нам Козырев? Подумаешь, он бросил тебя. Кто он такой? Просто бабник! Вот Матвей!..
Вдруг ее осенило.
— Слушай! — испуганно закричала она, нетерпеливо толкая подругу в бок. — А про Матвея ты тоже мне все наврала?
— В смысле? — растерялась Далила, от неожиданности прекращая рыдать.
— Ну, про то, что он проходу тебе не дает. , — А, про это. Да нет, это правда. Он названивает.
И с работы меня встречает.
Галина облегченно вздохнула и даже перекрестилась:
— Ну, слава богу. Хоть здесь все в порядке, а то я уже приуныла.
— Почему?
Галина обстоятельно начала строить планы:
— Ты поломаешься для порядка, помучаешь хорошенько его, а потом снова сойдетесь с Матвеем. Он Ирку свою обратно к Козыреву отошлет, и будет у вас полный порядок.
— О каком порядке ты говоришь? — рассердилась Далила. — У нас уже ничего не будет. Матвей женат на Ирине, у них родился ребенок.
— Я ничего не пойму, — тараща глаза, призналась Галина. — Он тебе снился?
— Снился.
— Вы чем занимались?
— Этим.
— Вот именно. Так зверски этим вы занимались, что ты даже пьяному чеху дала…
— Ну, нет! — запротестовала Далила. — Ничего я чеху твоему не дала. Даже в глаз засветить не успела.
Ты помешала…
Галина, подпирая кулаками бока, рявкнула:
— Может, дослушаешь?
— Говори, — покорилась Далила.
— Если ты во сне позволила чеху себя раздеть, значит, ты любишь Матвея.
— Интересная логика.
— Что тут интересного? Я не сильна в психологии, но, по-моему, это понятно даже профану. Раз ты чеха приняла за Матвея, значит, ты мечтаешь о своем бывшем муже. Не зря же он снится тебе. И нечего тут стесняться, так часто бывает. Вот я, к примеру, с чехом жила, а отдавалась другому. Я мечтала…
— Неужели о Граблине? — испугалась Далила.
— Тьфу! — Галина зло сплюнула. — Больше не о чем мне мечтать. О Голосе я мечтала.
— О голосе? Ты о чем говоришь?
— Не о чем, а о ком. Я о том, который мне в трубку дышал. Он мне снится, — призналась Галина и, за компанию хлюпнув носом, спросила:
— Вот куда он пропал? Мне так без него плохо!
Глава 11
Далила унеслась мыслями в тот холодный пасмурный день, когда родилась Ангелина.
Рожала Галина в попутке. Хозяин «навороченного» «Мерседеса» пожалел ее, голосующую под дождем на обочине, и пустил в свой уютный салон — как говорится, подобрал на свою голову. Галина ему отплатила добром: сразу рожать затеялась. Деваться ему было некуда, он, бедолага, роды и принимал — «Скорая» подоспела, когда Ангелинка уже посапывала в его пиджаке.
Далила была неподалеку и прилетела на зов. Она до сих пор с содроганием вспоминает ужас в его глазах, посиневшие губы и растерянное бормотание:
«Я пуповину грыз перочинным ножом. Посмотрите, пожалуйста, на малыша. Ребенок хоть дышит?»
Он держал новорожденную на руках и сам посмотреть боялся, был в трансе. Малышка спала, это ужасно его пугало. Он не верил, что ребенок выживет, но заботливо прижимал сверток к груди. Потом приехала «Скорая», забрала Галину. В переполохе Далила забыла спросить имя спасителя Ангелины — не приходя в себя, он умчался. Думалось, навсегда.
Но в роддом кто-то анонимно носил апельсины, а потом появился в жизни Галины таинственный Голос. Сначала даже не Голос — дыхание. Кто-то звонил и молчал, долго дышал в трубку. Месяц молчал, год молчал, но Галина, бестия, разговорила: он молчит, она жалуется. На одиночество жалуется, на пустой холодильник, на ремонт квартиры — точнее, на отсутствие ремонта…
Он не выдержал и заговорил. Не представился, но успокаивал, пытался вселить оптимизм.
Галина терялась в догадках, а Далила молчаливо подозревала, кто он, этот таинственный Голос. И не ошиблась. Он решился.
В тот день Галина, Далила и Ангелина возвращались с прогулки и остановились возле подъезда. Он шагал к ним уверенно, он улыбался.., и вдруг свернул к гаражам. И ушел. Оторопев, Далила оглянулась и с досадой увидела, кто вспугнул его: Граблин (старый дружок Галины) и Ванек. Оба спешили с объятиями и букетами с другой стороны двора. Чех пришел свататься, Граблин — с ним за компанию.
И вот что из этого получилось: у Ванека дети-жена. А Голос пропал.
«И Галина не забыла его, страдает,» — ужаснулась Далила. — Знала бы она, кто он, Голос ее, убила бы Ванека'.
И тут осенило Далилу: в тот день, когда родилась Ангелина, подруга столкнулась с гадалкой. Кажется, на Литейном, та входила в подъезд. А может быть, выходила — дело не в том. Что она предсказала?
Далила воскликнула:
— Семенова, ты не помнишь, что гадалка тебе предсказала?
Галина опешила:
— Какая гадалка?
— Неужели забыла? Перед тем как родить Ангелину, в тот день ты мне звонила, про гадалку что-то трещала, я сердилась, не верила…
— Точно! Не гадалка она, бизнесменка. Женщина.
Пожилая. Я мимо нее проскользнуть собиралась, а она сама остановила меня и сказала задумчиво: «Вот тебе я мужа найду». Представляешь?! И денег с меня не взяла. У нее дар фамильный, боится его
