вокруг да около. Она не торопила его. К главному он сам приступил:
— Так вот, про алиби. Официально Серега со мной был, когда с Машей все это случилось.
— А на самом деле?
Верховский смущенно пожал плечами и нехотя сообщил:
— А на самом деле Хренов у женщины был, но боялся ее засветить.
— Замужняя женщина, — догадалась Далила.
— Да. Он джентльмен, Хренов. Когда все это случилось, Серега на следующий день ко мне прибежал:
«В ментовку вызывают! Что я скажу?» Если честно, соображал я плохо тогда, но помощь ему предложил.
Так появилось алиби.
— А почему вы думаете, что Хренов не врал?
— В тот страшный день я с ним утром в цветочном магазине столкнулся. Зашел Машутке корзину роз заказать, а Серега букет выбирал. Меня увидел, смутился, но ничего не сказал. А я не расспрашивал, ясно и без расспросов. Далила Максимовна, а почему вы уверены, что сможете гада найти?
Чтобы не смущать Верховского лишними подробностями, она осторожно ему пояснила:
— Дело в том, что Маша вполне предсказуема, она жила по сценарию. Это позволяет мне, как психологу, предположить, в кого она могла бы влюбиться.
Он спросил недоверчиво:
— Правда?
— Поверьте, вариантов немного.
— А что это за сценарий такой?
— Маша — Золушка. Поэтому я ищу Принца.
— Вы знаете, точно, — оживился Верховский. — Я вот сейчас только понял, что Машутка наша на Золушку очень похожа была. Добрая такая, трудолюбивая и веселая. У нее все ладилось. Вот Наташка совсем другая. Наташка капризная, за счет Маши всегда выезжала. А что за Принц? Как мы его будем искать?
— Вечный Принц — тип психологического вампира, — пояснила Далила и поспешила добавить:
— Не пугайтесь, вампир — это метафора. На самом деле так называют невротиков, объединенных общим сценарием жизни. Уверяю вас, на неопытный взгляд это обычные люди, зачастую довольно приятные.
Однако неискушенный Верховский был впечатлен.
— А как же они превратились в вампиров? — озабоченно спросил он.
Далила вздохнула:
— Ох, корни невроза уходят в раннее детство. Не правильное воспитание, чрезмерно строгие родители, масса запретов, мораль, лежащая каменным грузом на слабых детских плечах. Все это у ребенка в первые пять-семь лет формирует сценарий жизни. Этакую невротическую систему отношений, алгоритм поведения характер, если хотите. Личность живет в состоянии эмоционального напряжения. — зачастую не осознавая того. Вырабатываются свои средства защиты, склонность к манипулированию людьми. Невротическая личность чаще попадает в конфликтные ситуации и сама их создает, постепенно становится все уязвимее и в конце концов серьезно заболевает. Невротик действует вопреки разуму, во вред окружающим и себе. Он становится героем пьесы, сценарий которой уже пишет не он, а желания, загнанные в подсознание. У меня есть подозрение, что Маша влюбилась именно в такого мужчину.
— Да где же она такого нашла? — поразился Верховский, не подозревая, что он и сам отчасти такой.
У здоровых людей не бывает навязчивых снов и бессонницы.
— Где нашла? Думаю, среди знакомых, — сообщила Далила. — В своем же кругу.
Он потряс головой:
— Да нет, в нашем кругу все здоровы. Маньяков там нет.
— Андрей Викторович, Вечный Принц не маньяк.
Он простой человек, внешне — абсолютно нормальный. Особенно в вашем возрасте.
— В чем же тогда проблема? — поразился Верховский.
— В его невротичном сценарии. У Вечного Принца проблемы с общением. Он может скрывать их, может маскироваться, но рано или поздно невроз настигнет его. Вечный Принц заболеет, начнет ходить по врачам, возможно, доберется и до психотерапевта.
Но мы ждать так долго не можем. Я могу его выявить прямо сейчас.
— И что надо делать?
Далила нарочно сделала паузу, обозначая важность момента, и, пристально глядя в его глаза, сообщила:
— Мне нужна ваша помощь.
Верховский напрягся, она же спокойно продолжила:
— Ради блага вам придется немного солгать.
Он вздохнул с облегчением:
— Всего-то? Да пожалуйста, ради Маши сколько хотите. Говорите, что я должен делать.
— Вы богаты и вполне можете оплатить книгу о вашей покойной сестре. Давайте я представлюсь вашим друзьям писателем. Якобы вы заказали мне книгу о Маше. Такое возможно?
— Вообще-то возможно, — пожал плечами Верховский, — но зачем?
— Что — зачем? — удивилась Далила.
— Зачем вам представляться писателем?
— Во-первых, мне нужно расспросить всех ваших друзей и знакомых, не вызвав их подозрений. А во- вторых, для того чтобы люди пошли на откровенность, я должна заслужить их доверие и уважение. Думаю, представляясь писателем, я добьюсь желаемого результата.
Верховский рассмеялся:
— Ну, знаете ли, я не согласен.
— Почему?
— Мои друзья и знакомые умные, образованные люди, многие из них весьма утонченные. Да и, по моему разумению, писатель — это тот, у кого порядок в мозгах, а у наших современных писателей и мозги-то есть не всегда. Нет-нет, лет двадцать назад, возможно, и стоило бы представляться писателем, а сегодня нельзя. Если мои друзья отнесутся к вам снисходительно и с насмешкой, я не удивлюсь.
Далилу слегка задели аргументы Верховского.
— Между прочим, я тоже книги пишу, — призналась она.
— Надеюсь, по психологии? — с почтительным поклоном осведомился он.
— Разумеется.
— Это другое дело.
— Хорошо, — хмурясь, сдалась она, — отказываюсь от своей затеи. Но расследование я все равно должна провести. Кто я тогда, если не писатель?
Верховский по-доброму улыбнулся и посоветовал:
— Оставайтесь психологом. Вам это очень к лицу.
И врать не придется.
— Да, ложь не приводит к добру, — согласилась Далила. — Но как я в своем настоящем звании объясню вашим друзьям и знакомым свой интерес к Маше?
Ведь они должны меня в дом свой пускать, тратить драгоценное время, о пустяках разговаривать. Ведь неспециалист не может определить, что важно, а что пустяк.
— Правильно, поэтому вы им скажите, что пишете научный труд о Золушке, что Маша наглядный пример, что вся наша семья наглядный пример. Науку в нашем кругу уважают и будут вам помогать. Все, что вы мне говорили, то и скажите моим друзьям.
— Нет, это вы им скажите.
— Конечно, — подтвердил Верховский, — я должен сказать. Я и скажу.
— А я завтра же приступлю к опросу ваших друзей.
