Мискин сник:
— Из-за наследства.
Глава 33
Далила Самсонова дожала Бориса Мискина, но радости удовлетворения не испытала. Мискин рассказал, как все было на самом деле, но страшной горечью легла его правда на сердце Далилы.
В тот трагический день Борис Мискин действительно собирался на свидание с дамой. Он действительно был в Машу влюблен, но платонически, а плоть требовала своего. Свое Мискин давал плоти, щедро и на каждом шагу.
Машин звонок застал его в магазине. Он только что купил для своей дамы огромный букет и предвкушал наслаждение, тут-то и позвонила ему Маша Верховская. Она плакала. Мискин не удивился. Все знали, что у сестер пора сложная: ссоры, разборки. Да и с братом у Маши не ладилось.
Мискин, мгновенно забыв про свидание с дамой, отправился к Маше — букет, разумеется, отправился с ним.
В этом месте Далила снова спросила:
— Букет хризантем?
Он удивился:
— Дались вам хризантемы! Хризантемы я терпеть не могу, как и Маша. Неживой, искусственный какой- то цветок. Я покупал даме лилии, с ними к Машеньке и пошел.
— Следовательно, вы предпочли Машу даме, — заключила Далила.
Мискин почувствовал себя уверенней и даже усмехнулся:
— Простите за каламбур, но дам у меня в жизни много, а Маша одна. Я любил ее как раз потому, что она никогда не произносила «дам». Она умерла, так и не сдавшись. За это я до сих пор Машу люблю.
— До сих пор?
— Да.
Она удивилась:
— Не пойму, что у вас за игра была с Машей. Мне казалось, что через Машу вы подбирались к Наташе, а вы меня убеждаете, что до сих пор влюблены только в Машу. Все остальные — для плоти?
Мискин сознался:
— Да, я плел интригу. Обожаю интриги. Они заставляют быстрей течь по жилам кровь, делают жизнь насыщенней, интересней. Глупо женщину просто брать. Это каждый дебил умеет, даже наш Кроликов.
Видели?
— Кроликова?
— Ну да, — передразнивая Друга, ответил Мискин, — или как там у него…
— «Да нет», — подсказала Далила.
— Представляете его отношения с женщинами?
— Видела и Кроликова, и его Морковкину, и все представляю. Так что же с Машей? — нетерпеливо спросила она.
Мискин продолжил:
— Мы с Кроликовым не разлей вода, к Верховским всегда вдвоем приходили. Наташка с Кроликовым флиртовала. Мне что же, скучать, если она на меня ноль внимания? Я же не такой дуролом, как Кроликов.
Далила саркастично поинтересовалась:
— Вы другой дуролом?
Он рассмеялся:
— Да, я дуролом особый: не самих дур люблю, а люблю их обламывать. Вот какой я дуролом'.
— Опять каламбур? — усмехнулась Далила.
Мискин развел руками:
— Ничего не поделаешь, кто-то прет буром, а я — каламбуром.
— Значит, по жизни вы прете?
— Лишь тогда, когда прут на меня. Вы меня затоптать пытались, что же мне остается? Только «переть».
Далиле всегда нравились люди с юмором. Не желая проникаться симпатией к Мискину, она не улыбнулась, а холодно попросила:
— Давайте вернемся к Наташе.
— Хотите сказать, давайте вернемся к дурам, — уточнил Мискин и сам себя опроверг:
— Впрочем, Наташа не дура. Дурой ее делал Андрей. Теперь эстафету подхватил Замотаев.
Далила призналась:
— У меня складывается впечатление, что вы недолюбливаете Верховского и Замотаева.
— Я терпеть не могу домостроевщины. Кто дал мужчинам право превращать женщин в самок?
Далила подумала: 'Браво! Жаль, Лиза не слышит!
В восторг бы пришла от Мискина'.
— Наверное, это делается из эгоистических побуждений, — сказала она. — С самками проще ощущать себя настоящим мужчиной.
Мискин прочувствованно возмутился:
— Вот уж нет! Проще с умными, образованными женщинами, они все подмечают, все понимают. Если имеешь достоинства, их оценят. А рядом с самками вообще невозможно оставаться мужчиной. Им угодить невозможно, им все не так. Самки хитрые и упертые, и все, как одна, скандалистки.
— Вы правы, — согласилась Далила. — Я неточно выразилась: домостроевцы думают, что с самками проще.
— Потому, что сами самцы! — горячась, воскликнул Мискин. — А самец — это самовлюбленный дурак, не более. Тогда я еще не все понимал, тогда я еще уважал Андрея и не хотел терять его' уважение. Все знали, что он прочит свою Натащу Пашке Замотаеву в жены, вот я и не стал рисковать. Охота была, из-за девчонки сразу двух друзей потерять: Верховского и Замотаева. Я повел себя осторожно и начал к младшенькой подъезжать.
— Вы хотели представить в глазах друзей все так, словно Наташа вам не дает прохода, — догадалась Далила.
Мискин, умело скрывая самодовольство, ответил:
— Так все и вышло. Я начал к Машке слегка подкатывать, и Наташка взбесилась. Гонору много в ней, все от нее без ума, а я, видите ли, на нее ноль внимания. Здорово Наташка разозлилась. Кроликов мгновенно ей надоел, а я культурно держусь возле Маши, вздыхаю — все как женщины любят.
— И Наташа сдалась?
— Можно сказать и так. И вот тогда меня к Маше по-настоящему и потянуло.
Прекрасно зная причину, Далила спросила:
— Почему?
Мискин настоящей причины не знал, но ответ его прозвучал очень уверенно:
— Гордая Маша была, не спесивая, а именно гордая. И сильная, удар умела держать. Мне сначала все по фигу было, закрутил все ради интриги, но Кроликов как-то мне говорит: 'Кажется, в Машку я втрескался.
Что, если мы с ней поженимся? Как на это посмотрит Андрей?' Я ему прямо в лоб: «Дудки, Маша моя!»
Далила усмехнулась:
— У вас с детства такое соревнование?
— Да, но в этот раз крепко Маша обоих нас зацепила, по-настоящему. Короче, оба сходили с ума. А она от ворот поворот, и сразу обоим. Пытались с ней отношения выяснять — смеется: 'Отдаю вас Наташке.
Радуйтесь, дурачки, у вас дети будут красивей'. Мы с Гошей так сильно «обрадовались», что готовы были друг другу в глотку вцепиться. Вот в таком состоянии мы к тому страшному дню и подошли.
— Значит, вы с Машей практически расстались, когда она вам позвонила?
Мискин рубанул воздух рукой:
— Не практически, а точно расстались. А тут вдруг Машка звонит. Плачет: «Скандал! Я не в такой
