маленькую тележку пишущую машинку и еще какие-то свои вещи). Прощай, прощай! (Поет.)
Вернусь я обратно в старый свой дом, Согрею его я сердечным теплом! Джакомо, его жена и дети (все время стоявшие в уголке, теперь, подняв флажок, поют, следуя веселым кортежем за Антонио).
Вернется Антонио в старый свой дом, Согреет его он сердечным теплом! Салони (к Антонио). Демагог… пустозвон… свинья…
Жена Антонио всхлипывает в сторонке.
(К Кьяретти.) Ну подскажите же мне какое-нибудь ужасное, страшное, кошмарное оскорбление…
Кьяретти (глядя вслед удаляющемуся Антонио). Спокойствие… Не будем терять надежду… Время — лучший врач.
Опускается занавес
Конец первой части
Еще до тою как поднимается занавес, вновь слышится пение Антонио и вторящего ему хора.
Вернется Антонио в старый свой дом, Согреет его он сердечным теплом! Занавес поднимается
Слева те же сценические элементы, что и в первой части, то есть уголок нового дома, цветы, пишущая машинка. Тотчас же в глубине сцены, посередине, появляется наш Антонио — он словно идет из города, который, как и в первой части, виднеется за невысокой каменной оградой. Антонио шагает, таща за собой маленькую тележку. Справа: большой дом, заселенный беднотой. На веревках сушатся носки и белье; из окон и дверей маленьких балкончиков высовываются жильцы, приветствующие возвращение Антонио. Это рабочие и мелкие служащие, многие в майках или пижамах. Квартира на первом этаже с окнами прямо на улицу, по которой идет Антонио, заперта. Некоторые жильцы выбегают ему навстречу.
Все жильцы. С благополучным возвращением! Как мы рады снова видеть вас, синьор Антонио. Мы всегда помним о вас, синьор Антонио.
Люди в окнах аплодируют и присоединяются к хору. Один из жильцов аккомпанирует на аккордеоне.
Антонио (продолжая напевать, делает круг по сцене в сопровождении жильцов, которые вторят ему).
Я вернулся в старый дом, Вновь свободен в доме том! Хор.
Вернулся Антонио в старый дом И снова свободен в доме том! Антонио (пускаясь в галоп и делая ритмичные грациозные скачки). Я сбросил их всех с седла… Никому никогда больше не сидеть на мне верхом! Гоп-ля, гоп-ля!.. (Останавливается и разражается детским смехом.) Разве тут не тот же воздух? (Делает два глубоких вдоха.) Чтоб оценить его, нужно минутку не дышать. Вот так. (Задерживает на некоторое время дыхание.) Ах… какой прекрасный воздух! Да здравствует воздух и все простые вещи, которые отныне-будут моими союзниками в борьбе! Вместе мы сумеем добиться многого!
Все рукоплещут.
Не аплодируйте, или вы меня вновь ввергнете в тот мир, откуда я вырвался. Разве вам не надоело восхищаться другими? Я пришел сюда работать… Все. Браво!.. Ура!..
Антонио. Я хочу всех вас включить в свой рассказ, всех до единого, таких как есть, ни на йоту ничего не меняя. И тебя тоже, Катерина, и тебя, Фаллетти, (Начинает разгружать вещи.)
Фаллетти. Все мое семейство в вашем распоряжении.
Антонио. Мы находимся в пункте А. А хотим достичь пункта М. Надо пройти Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К, Л… Путь долог, друзья. Но горе нам, если мы остановимся в Б… в В… как какие-то старушки… Дальше, идемте дальше!.. Нас зовет пункт Г, он ждет нас и торопит… Что-то надо подправить… Подумать о синтаксисе… Нет-нет… Вперед!.. Одним прыжком… Из А в М. С сегодняшнего дня я — замечательный акробат, буду везде поспевать раньше слов. (Обращается к вышедшему на балкончик старику.) Привет, Джильоцци.
Джильоцци. Я старею, Антонио…
Антонио. Кто не стареет, тот чудовище. (Продолжает разгружать тележку.)
Присутствующие помогают ему и, распахнув двери в его квартиру, вносят туда вещи: зажженная тусклая лампочка освещает голые стены; виден также уголок допотопной ванной комнаты.
Все. Вот это точно! Прекрасно сказано. Сущая правда. Джильоцци. Но старик с толстым бумажником все-таки моложе старика без толстого бумажника.
Все смеются.
Антонио (ударяя ладонью по лбу). Это я запишу. Великолепно. (Обращаясь к другому жильцу, который курит.) Обнимаю вас, Джузеппе.
Джузеппе. Только осторожно… потому что у меня ревматические боли…
Антонио. Ну, здесь они и у меня будут… Согласен и на это. Мы должны стать
