Слова через край

единым целым… Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня… Даже ночью.

Джузеппе. А ваша дражайшая супруга?

Антонио (задетый за живое). Она умерла… Увы! Она умерла.

Все (с горестным изумлением). А-а-ах!

Жилец с полотенцем. У нее был такой нежный голосок.

Лысый жилец. И очень длинные и стройные ноги, что большая редкость…

Жилец в кепке. Однажды лил дождь. А она стояла здесь, внизу… вода заливала ей вот сюда. (Показывает себе за пазуху.) И воробышек сел к ней на грудь, чтобы напиться.

Жилец с балкона. Как-то утром ветер унес у меня передник, а она бежала за ним до самого лужка… И, улыбаясь, принесла мне его.

Антонио (пристраиваясь с пишущей машинкой под деревом). Хватит. Я пришел сюда не для того, чтобы проливать слезы.

Усатый жилец. Мы всегда глубоко уважали вас, синьор Антонио.

Антонио (смеясь). Даже слишком. Вам достаточно показать клочок печатной бумаги, и вы сразу падаете на колени.

Лысый жилец. Правда. Правда. Стоит мне, к примеру, прочитать в книге, что дерево затрепетало всеми ветвями, и мне сразу кажется, что речь идет уже не о простом, а о каком-то особенном дереве.

Антонио (поет).

Толку нет — увы! — в поэте,
Слишком тонки его сети,
Фактов нам в них не поймать.
Толку нет — увы! — в поэте,
Все он — путает на свете:
Пишет он про незабудки,
А у нас урчит в желудке…
Нет, нельзя им доверять!

(Прекращает петь). Да, кстати, друзья, кто из вас согласился бы продать глаз?

Все. Глаз?

Антонио. Глаз.

Низенький жилец. А кто хочет купить?

Антонио. Один с Севера.

Низенький жилец. А-а, значит, серьезный человек.

Высокий жилец. А зачем ему он?

Антонио. Он себе его вставит, у него правый глаз не в порядке.

Лысый жилец. И сколько он дает?

Антонио. Миллионы.

Низенький жилец. Я бы согласился…

Усатый жилец. А можно знать — сколько?

Антонио. Четырнадцать.

Усатый жилец. Я куплю себе дом. Это пять миллионов. А девять еще останется.

Лысый жилец. Я получаю тридцать тысяч в месяц. Если посчитать, выходит, сорок лет спокойной жизни. Я встану тут, у окна…

Внезапно слышатся громкие голоса — кто-то яростно ссорится в квартире на втором этаже.

Бас Мариани. Тварь несчастная, вот я сейчас разобью тебе рожу, если не признаешь, что прав я.

Пронзительный голос жены Мариани. Ну давай. Ты только на это и способен.

Все. Хватит! Ни стыда у них, ни совести.

Антонио (усаживаясь за пишущую машинку). Тише… Молчите. Я все записываю. Я не меняю ни единого слова.

Все из уважения к Антонио замолкают и тоже прислушиваются. Слышен только стук пишущей машинки и голоса ссорящихся.

Бас Мариани. Скажи еще, что ты ждешь не дождешься, когда я сдохну…

Пронзительный голос жены Мариани. Какая мне разница, жив ты или умер?

Бас Мариани. В один прекрасный день ты подложишь мне в суп мышьяку…

Пронзительный голос жены Мариани. Хорошо бы, но что будет с бедными детьми…

Бас Мариани. Ах ты змея!

Слышится грохот.

Высокий жилец. Каждый день такие сцены…

Низенький жилец. А что беднякам делать — им нечем больше заняться.

Лысый жилец. Проживи они еще двадцать лет на свете, и каждый день будет все та же музыка!

Толстая жилица. Они могут прожить и больше… В газетах пишут, что теперь люди живут дольше…

Толстый жилец. А о нас почему не напишут? Я бы знаете сколько мог порассказать…

Антонио. Все должны высказаться. Встаньте в очередь. Я здесь — перед вами. Я вас слушаю. Точный, как зеркало. Ничего не прибавляю и не убавляю.

Все становятся в очередь, оправляя одежду и приглаживая волосы.

Жилец. Сперва я хочу пойти переодеться.

Антонио. Нет-нет, умоляю вас… вот так… кто в чем есть. Вот там кто-то причесывается, ну зачем ты причесываешься?.. А ты зачем поправляешь одежду?

Жилец, поправляющий одежду. Разрешите мне немножко подтянуть брюки…

Антонио. Ничего, пускай падают…

Четвертый в очереди. Я могу показать, как чищу зубы углем: они делаются белыми, лучше чем от зубной пасты.

Беременная женщина (выходя вперед). Я беременна. Этого достаточно?

Третий в очереди. Скажи хотя бы — на каком месяце.

Беременная женщина. На девятом.

Все. Молодец!

Беременная женщина возвращается на свое место так, словно совершила проход по просцениуму: тем временем ссора на втором этаже возобновляется, сначала довольно тихо, потом все громче и громче.

Бас Мариани. Тварь несчастная! Я тебе рожу разобью, если не признаешь, что прав я. Ты подложишь мне в суп мышьяку. А я тебе сверну шею. Хочешь посмотреть, как это будет? Хочешь?

Пронзительный голос жены Мариани. Давай, давай, ты ни на что другое не способен.