пораньше, чем обычно. Кораль уже много лет отказывалась от этих поездок, потому что не видела ни красоты, ни особого смысла в этом виде спорта. Для того чтобы взяться за какую-то дурацкую клюшку, нужно, видите ли, обязательно надеть на руку почти стерильную кожаную перчатку. Еще большей глупостью она считала покупать дорогущие туфли для того, чтобы ходить по траве, пусть даже идеально ровно подстриженной.
В это утро Нико, который вообще-то не любил гольф едва ли не сильнее, чем она сама, вдруг заявил, что хочет поехать в клуб вместе с отцом. В последнее время его поступки становились совершенно непредсказуемыми. Кораль, по правде говоря, побаивалась перечить сыну в чем-либо. Отправить его с Карлосом вдвоем означало испортить мужу весь день. Нико явно не дал бы ему спокойно провести время. Оставаться же в доме наедине с сыном, обиженным отказом, мать в глубине души боялась. В общем, хорошенько поразмыслив, она пришла к выводу, что будет лучше, если в гольф-клуб они поедут все вместе, вчетвером.
В Ла Моралехе была площадка для гольфа, но Карлос считал, что ее рельеф недостаточно интересен и сложен. Зато в Махадаонде, где располагался его любимый клуб, поле было лучше, дренажная система обновлена совсем недавно, дорожки посыпаны не простым гравием, а мраморной крошкой. Кроме того, даже гольф-кары в этом клубе были оборудованы приемниками системы GPS.
Кораль коротала время, играя с Дианой и дожидаясь, пока Карлос, в свою очередь, насладится любимым развлечением. В какой-то момент Нико остался совсем без присмотра, воспользовался этой возможностью, вскочил в электромобильчик, тот самый, с GPS-приемником, и поехал кататься в свое удовольствие. Разумеется, его радовала не езда по дорожкам, а гонки по газонам за игроками, попадавшимися на пути.
Подкрасться к жертве незаметно у мальчишки, к счастью, не получалось. В упоении от гонки он громко кричал и завывал едва ли не на все поле, снес с дюжину шестов с флажками, едва не перевернулся на склоне одного из холмов, задел по касательной несколько других машинок, преспокойно ехавших по дорожке, специально проложенной для них. Наконец Нико загнал свой электромобиль на полной скорости в пруд, откуда и вылез, по пояс мокрый, но страшно довольный собой и жизнью.
Карлос, естественно, был вне себя от гнева, но, вместо того чтобы накричать на сына или же задать ему хорошую трепку, сумел взять себя в руки. Он заявил, что сейчас они поедут домой, а там спокойно и обстоятельно поговорят о том, что натворил Нико.
Кораль также сдержала эмоции и не стала высказывать сыну свои претензии. Прежде чем ругать его или даже наказывать, нужно было разобраться, что и почему произошло, вел ли себя так Нико сознательно, чтобы доставить им неприятности, или же находился в каком-то нездоровом психическом состоянии, не мог отвечать за свои поступки. В общем, день выдался на редкость неприятный. Кораль теперь больше всего хотела вернуться домой и прийти в себя.
На обратной дороге в Мадрид Нико, устроившийся на заднем сиденье, включил плеер с записью «U2» на полную, так что музыка из наушников довольно громко слышалась даже в салоне машины.
— Нико, сделай потише, — приказал сыну Карлос.
Мальчик, естественно, ничего не услышал. Диана дотянулась до проводов и вытащила один из уха брата. Тот наконец очнулся, и отец повторил свое распоряжение. Нико никак не отреагировал на его слова и продолжал дергаться в ритме очередной рок-композиции.
— Он не слушается, — прокомментировала Диана.
Кораль обернулась и жестом предложила сыну сделать музыку потише. Тот, в свою очередь, притворился, что не замечает ее. Это переполнило чашу терпения Карлоса. Он резко обернулся и вырвал плеер из рук сына. Нико, не задумываясь, перегнулся через спинку сиденья и стал отнимать плеер у отца. Тот вел машину одной рукой, а второй отбивался от мальчишки, не переставая кричать в полный голос, чтобы тот успокоился и сел на место. В такой суматохе он в какой-то момент непроизвольно дернул руль в сторону, и машину чуть было не занесло.
Кораль до смерти перепугалась и присоединилась к попыткам успокоить сына. Тот никак не унимался и бросался в одну атаку за другой, пытаясь выдернуть из отцовского кармана столь необходимую ему игрушку. В какой-то момент Карлос вышел из себя и с размаха ударил Николаса локтем по лицу. Тот пролетел через все заднее сиденье машины и шмякнулся о противоположную дверь.
Кораль пришла в ужас, увидев злобное, почти звериное выражение на лице ребенка. Впечатление усиливала струйка крови, протянувшаяся из основательно разбитого носа Нико.
Мальчишка, недолго думая, схватил пенал сестры, лежавший на сиденье, вытащил из него пластмассовую линейку, сломал ее пополам и вонзил острый обломок в спину отцу, между лопаткой и шеей. Автомобиль вильнул в одну сторону, затем в другую. Его начало швырять между обочинами. Карлос непроизвольно нажал на тормоз, и за «мерседесом» на асфальте остались черные зигзаги от стершейся резины. В конце концов автомобиль развернуло поперек дороги. Он по инерции лег на крышу, а затем скатился по насыпи.
«Мерседес» трижды перевернулся и замер на пшеничном поле. Машина осталась лежать вверх колесами. Некоторое время из салона не доносилось ни звука, лишь ветер шелестел в колосьях пшеницы.
Глава пятая
Инстинкт убийцы
Смерть по-прежнему стояла у нее перед глазами. Еще недавно она казалась ей неизбежной. Оставалось только перешагнуть последнюю черту, пройти сквозь огненную стену и… В тот момент, когда машина слетела с шоссе, тело Кораль уже приготовилось к последнему удару, который должен был неминуемо выбить из него жизнь. В эти секунды мысли Кораль, естественно, были устремлены к детям. Против ожидания, сильного удара не последовало. Ее немного пошвыряло из стороны в сторону по салону машины, а затем все кончилось.
В первые несколько секунд после того, как машина замерла на крыше, в памяти Кораль пронеслось множество воспоминаний, так или иначе связанных с разными моментами всей ее жизни. Она с трудом верила, что осталась жива после этой аварии, боялась пошевелиться, вздохнуть, оглядеться по сторонам.
Сперва женщина услышала плач Дианы, а затем голос мужа. Карлос спрашивал, все ли живы, нет ли среди пассажиров тяжелораненых.
У Кораль болело все тело, но даже в этом состоянии она понимала, что боль происходила от нервного переживания, а не от физических повреждений. Постепенно кровь начала нормально циркулировать, вновь приливать ко всем ее органам и конечностям. Кораль наконец ощутила, что может вновь управлять собой, но полностью оправиться от последствий аварии так и не сумела. Она впервые почувствовала хрупкость как своего тела, так и самой жизни. Это осознание потрясло ее до глубины души.
Женщина тяжело дышала и пыталась унять дрожь в ногах. Руки, словно налитые свинцом, с трудом слушались ее. Впрочем, чувствовала она себя вполне сносно, если не считать слабости в конечностях да какого-то шума в ушах. Кораль попыталась собраться с мыслями и вникнуть в то, что произошло с ней и ее близкими.
В приемном покое не было ни одного свободного стула. Поэтому ей пришлось встать в уголке рядом с автоматами, торговавшими кофе, прохладительными напитками и шоколадками. Отсюда Кораль видела как длинный больничный коридор, будто уходивший в бесконечность, так и входную дверь. Это придавало ей спокойствия и уверенности в том, что она в любую минуту может покинуть мрачное помещение.
Прямо перед нею сидел на скамейке молодой человек спортивного телосложения с опухшими глазами, болезненно налитыми кровью. При этом он то и дело поглядывал на нее. Несмотря на то что в таком состоянии юноша весьма походил на вампира, Кораль не могла не отметить, что во взгляде этих глаз читалось невыразимое счастье от самого сознания того, что они вновь могут видеть.
Подсознательно стараясь хотя бы на время отвлечься от своих проблем, Кораль профессиональным взглядом окинула помещение приемного покоя, просчитывая при этом, по какой причине оказался здесь тот
