хлопнув дверью, ушла. Я забеспокоилась.
— Тося, беги за ней, — попросила я. — Вдруг она спьяну на своем «жигуленке» поедет?
Слава богу, Тося послушалась и помчалась за Марусей. Я же, чтобы не раздражать бабу Раю, спешно прибралась в гостиной, задвинула грязную посуду за диван (завтра помою, когда баба Рая пойдет на прогулку), пустые бутылки спрятала в шкаф и, радуясь тому, что походка еще ровна, пошла посмотреть, чем занимается мой Санька.
Санька сидел на кухне с бабой Раей. Он рисовал акварельными красками то ли лошадь, то ли козу, а баба Рая, тупо уставившись в стену, лузгала семечки. Когда до нее дошло, что в кухне появилась я, к тупости добавилась злость.
— Съезжу к Розе на часок, — в пространство сказала я, целуя Саньку.
— А чего еще от тебя ждать? — буркнула баба Рая, к злости добавив презрение.
Я не стала устраивать диспут, а молча вышла из кухни.
«Очень милая старушка, — подумала я, — просто удивительно, почему она меня терпит?»
Роза была сердита — Что такое?! — с ходу возмутилась она, морща свой вздернутый нос. — Опять стрела пропала!
— Господи, — возмутилась и я. — Кому нужна твоя стрела?
— Не знаю, но до вас она была, а потом пропала. Где эти лахудры?
— Маруся спит в своей машине возле моего подъезда, а Тося, думаю, пошла домой.
— Почему же они не явились?
— Маруся пьяна, ты же знаешь, она пьет за троих.
А Тося тоже пьяна, хоть и пила только за себя. Я самая транспортабельная, потому и пришла.
Роза посмотрела на меня с осуждением и спросила:
— А почему это ты самая транспортабельная?
Я испытала легкое чувство вины и, потупившись, ответила:
— — Не знаю, так получилось: пропускала.
— А что у вас за праздник?
Вопрос показался мне сложным, во всяком случае, я не знала, что на него ответить.
— Покушения все эти, — расплывчато сказала я и перевела разговор в более понятное русло:
— А где твоя стрела лежала?
— Да там же, где и в прошлый раз: у зеркала в прихожей.
Я рассердилась:
— Говорила же тебе: спрячь ее хорошенько.
— Да некогда все, — начала оправдываться Роза, — вечером поздно домой приползла, то-се, Пупса покормила, а там уже и спать пора, а утром не успела опомниться, как вы пришли, ну и тут же меня с панталыку сбили.
— Ты уверена, что это была та стрела, которую ты выдернула из дуба?
— Из клена, — поправила меня Роза. — У нас во дворе растет клен.
— Кле-еен ты мой опавши-ий, — пьяно грянула я, но Роза возмущенно меня оборвала.
— Да, уверена, — сказала Роза. — Это та самая стрела, которой меня чудом не убили.
— Почему ты так уверена? — удивилась я.
— Да потому, что я ее грызла, понимаешь, нервничала и грызла. И эта стрела была обгрызена.
Да, есть у Розы такая привычка, Роза, как маленькая, все в рот сует и грызет-грызет…
— В тот день, когда пропала стрела, в твоем доме были Тося, я и Маруся?
— Да, — подтвердила Роза, — и сегодня были только вы: Тося, ты и Маруся. Раз на Тосю покушались, значит, она не в счет. Остаетесь вы с Марусей. Ты не брала стрелу?
— Зачем она мне?
— Может, Саньке взяла?
— Чтобы он этой стрелой мне в глаз засандалил?
Я еще не выжила из ума, чтобы тащить в дом такие опасные предметы. Ты еще ядерную бомбу ему принести предложи. Нет, стрелу я не брала, могу поклясться хоть на Коране.
— Тогда остается Маруся' — развела руками Роза. — Тосю-то мы исключили.
— Это ты ее исключила, — напомнила я. — И зря, Тося тоже могла спереть стрелу.
— Но на нее же покушались…
— Ты что, не знаешь нашу Тосю? Она соврет — недорого возьмет. Ты видела, как в нее летела стрела?
Роза растерянно покачала головой.
— Вот и я не видела. Тося запросто могла слямзить у тебя стрелу, а потом устроить эту отвратительную сцену в универмаге. Что может быть проще? Воткнула стрелу в деревяшку, пристроила свою пустую голову рядом с ней и подняла визг. А мы из кожи вон лезем, гадая, как это убийце удалось выстрелить из арбалета прямо в толпе. Произведя на нас впечатление, Тося вернулась домой, проделала дырку в шляпке, ты же ей показывала свою, вот она точно такую и проделала, а потом начала прикидываться жертвой. С картиной проще простого: веревку подпили и жди, когда картина грохнется.
На Розу моя речь произвела сильное впечатление, ее озорная мордаха потемнела и погрустнела, что бывает редко, такое уж у Розы задорное мальчишеское лицо.
Актрисы с такими лицами становятся травести и до пенсии играют пионеров, так много в них оптимизма.
В Розе тоже много оптимизма, несмотря на то, что она не травести, а гинеколог — помощник бога.
— А зачем Тосе устраивать нам спектакли? — спросила Роза.
Я развела руками:
— Вот уж не знаю.
— Думаешь, она как-то связана с убийцей?
— Сомневаюсь, может, просто решила над тобой подшутить, да заодно и над нами. Ты ей рассказала про покушения, про картину, она намотала на ус, слямзила стрелу и пошла нас разыгрывать. Что, не знаешь Тоську? Будет потом по всему городу эту байку таскать, как она нас наколола, а все будут ржать и в нас пальцами тыкать. В общем, так, — приказала я, — что бы она ни рассказывала, ты, Роза, не реагируй. Усмехайся, и все, пускай эта Тоська обломается. Я уверена, она еще много розыгрышей замыслила, ведь не зря же она снова слямзила стрелу.
— Да, ты права, — согласилась Роза. — Тоська действительно решила нас разыграть. Ну, держись, Тоська, фиг что у тебя получится.
И Роза скрутила ловкую комбинацию из трех пальцев.
— Вот и чудненько, — обрадовалась я. — Тогда провожай меня, пойду Саньке сказку читать, если он еще не заснул.
— Может, чайку попьем? — загрустила Роза.
Она явно не хотела оставаться одна.
— Нет-нет, спешу, — разочаровала я ее. — Уже поздно, и Санька…
Как все нормальные женщины, мы с Розой еще минут десять поговорили в прихожей, потом минут двадцать прощались, а потом появился ее Пупс.
Пупс так странно выглядел, что мы не сразу его узнали. Начну с того, что от него страшно несло перегаром — даже я услышала, хоть и сама была заправлена алкоголем. Плащ Пупса был измят, шляпа сидела косо, на щеках кустилась трехдневная щетина… Очень живописная картина.
Роза отшатнулась и схватилась за сердце.
— Ты же должен быть у Соболева! — закричала она. — Где же ты так нажрался, скотина?!
— Пошла вон! — отталкивая жену, сказал Пупс и, не разуваясь, проследовал в свою комнату.
Роза смятенным взглядом уставилась на меня. Такое Пупс позволил себе впервые. Я пожала плечами, давая понять, что даже помыслить не могла увидеть Пупса дерзким таким. Однако времени на постижение происходящего у нас не было, события развивались стремительно, причем по весьма причудливому сценарию.
Пупс повел себя еще более рискованно. Он вышел из комнаты и презрительно бросил Розе:
— Денег дай!
