Я изучающе уставилась на Тамарку — прикидывается она или нет. Её бывшего мужа убили, а она и в ус не дует. Даже больше того, старается все замять.
— Сегодня пытались убить Полину, — повторила я. — Причём хотели подстроить несчастный случай.
Я подробно рассказала о покушении на Полину. Тамарка занервничала.
— Похоже, ты права, — согласилась она. — Польку действительно пытались убить.
Тогда я рассказала про пирожные и конфеты. Подумав, и про мой звонок к Зинаиде. Тамарка побледнела и схватилась за сердце.
— Неужели Татьяна спелась с Зинкой? — вскрикнула она. — Зинке это было бы крайне выгодно! У неё двадцать процентов! Но не могу я поверить, что они способны на убийство.
— Но Фрысика кто-то же убил, — напомнила я. — Этого отрицать ты не можешь.
— Но мы же решили, что это посторонний.
— Нет, мой Евгений эту версию забраковал. Более того, он посмеялся над нами и сказал, что нормальный мужик так вести себя не будет. Лезть в квартиру, где толпа злющих пьяных баб?! Нет! Мой Евгений сказал, что убийцу искать надо среди жён.
Тамарка схватилась за голову:
— Мама, ты все рассказала Евгению?!
— Конечно, — на всякий случай подтвердила я. — Пусть знает, чтобы вам не повадно было мне вредить.
— Мама, ты невозможная. Тебе вредить никто не собирался, — укорила меня Тамарка и, глянув на часы, закричала: — Все, Мама, я спешу. Завтра тебе позвоню. Выходи.
От неожиданности я и в самом деле чуть не вышла, но вовремя опомнилась.
— Как — выходи? — возмутилась я. — Вези сейчас же меня домой.
— Нет, Мама, это не такси. Доберёшься сама.
Я ехидно ухмыльнулась:
— Хорошо, до милиции здесь недалеко. Действительно дойду сама.
— Мама, это шантаж, — закричала Тамарка, но домой меня отвезла.
Глава 17
Дома я взяла лист бумаги и принялась составлять комбинации. Провозилась с этим довольно долго и так увлеклась, что не заметила, как пришёл Евгений.
— Что делаешь? — спросил он, звонко целуя меня в макушку.
— Вычисляю убийцу Фрола Прокофьевича.
Я по привычке едва не сказала «моего Фрысика», представляю какой был бы скандал.
— Похвально, — усмехнулся Евгений, ещё раз целуя меня в макушку. — И что получается?
И тут меня осенило: «Он же не знает о покушении на Польку!»
Само собой я тут же ввела его в курс, не забыв упомянуть и про Изабеллу и про звонок к Зинаиде. Подумав, добавила туда же и разговор с Тамаркой. В общем, как приличная жена отчиталась за весь день.
Я не ожидала, но на Евгения мой рассказ произвёл впечатление. Он побледнел и сказал:
— Завтра заскочу к корешку, у него есть связи. Надо прозондировать что там с этими пирожными и конфетами. Печально будет, если окажется, что использовали один и тот же яд.
— А если нет? — спросила я.
— Тоже печально, — заверил меня Евгений. — Ты бы бегала по улице поменьше, — посоветовал он.
— Ты же утверждал, что мне ничего не грозит, — напомнила я.
— Утверждал, — согласился он. — Но бережёного бог бережёт. Могу и ошибаться.
Он заглянул в мои записи и с усмешкой спросил:
— Что это за сложные расчёты?
— А вот смотри. Тамарка сегодня проболталась, думаю в их компании идёт борьба за управление. Контрольного пакета нет ни у кого. Власть Тамарки держалась на том, что Фрол Прокофьевич поддерживал её. Полина только его слушала, следовательно её пять процентов — это то же, что и его. Значит у них с Тамаркой на двоих, считай, пятьдесят пять процентов акций было. Кого-то это сильно не устраивало.
Евгений, слушая меня, машинально полез в карман за сигаретами, забыв, что бросил курить. Думаю, смалит он на работе одну за другой, а дома меня ущемляет.
— Ты же бросил курить? — напомнила я.
Он вздрогнул, растерянно на меня посмотрел, но тут же нашёлся, поганец, и сказал:
— Но разминать-то я не бросал. Немного поразминаю и положу обратно в пачку.
И он действительно принялся пальцами мять сигарету и так и этак. Баба Рая называет это — художественное мятие. Я заглянула в пачку, десяти сигарет как не бывало.
— И кого ты хочешь надурить? — спросила я. — Где же остальные?
— Пострадали в процессе мятия, — заверил Евгений. — Пришлось выбросить.
— Господи! — хватаясь за голову, воскликнула я. — Кого я хочу поймать, когда без трех минут муж родной дурит меня как последнюю…
Я не нашла больше слов.
— Ладно-ладно, в конечном счёте дурю я лишь себя, — успокоил меня Евгений.
— Так со всеми обманщиками бывает, — компетентно заверила я.
Евгений решил перевести разговор в более приятное русло и спросил:
— И что показали твои расчёты? Кто убийца?
— Сразу так сказать не могу, — ответила я, — но кое-что проклёвывается. Вот смотри, — показала я на исписанный цифрами тетрадный листок, — у Полины только пять процентов акций, следовательно от смерти Фрола Прокофьевича она почти ничего не выиграла. К тому же на неё было совершено покушение. Значит Полина отпадает. С Изабеллой то же самое, с той лишь разницей, что акций у неё десять процентов — это тоже немного, значительно меньше, чем у Зинаиды, Татьяны и Тамарки. И Изабелла, следовательно, отпадает. Отпадает и моя Тамарка.
На этом месте Евгений воспротивился.
— Стой, — закричал он. — Почему это Тамарка отпадает? Как я вижу, — он показал на мой листок, — у Тамарки больше всех акций — тридцать процентов.
— Это так, — согласилась я, — но ты недостаточно знаешь Тамарку. Это очень хитрая лиса. Ещё в школе она умела купить туфли за двадцать пять рублей и тут же продать их за пятьдесят. Есть у неё такая жилка. Коммерческий она человек. Уверена, Тамарка, управляя компанией, дурит их всех, как маленьких. Ты только посмотри как живёт Тамарка и как остальные.
— Не имею такой возможности, — ответил Евгений. — У остальных я не был.
— Зато я имею. Даже Фрол Прокофьевич живёт гораздо скромней. Жил, то есть. Черт знает, как там крутит Тамарка этой компанией, но денежки к ней текут рекой, и нет ей никакого смысла кого-то убивать. Тех, кто ей мешает, она всегда найдёт способ надурить. Все равно сделает так, как ей надо. Уж я-то знаю.
— Ладно, — согласился Евгений. — Будем считать, что и Тамарка вне подозрений. Остаются Зинка и Татьяна?
— Да, и вот тут-то намечается интересный расклад. Обе они в делах компании разбираются плохо и проверить Тамарку не могут. То есть, раньше не могли. У неё вкупе с её Прокопычем и Полиной пятьдесят пять процентов, то есть контрольный пакет. Теперь же все изменилось. Акции Фрола Прокофьевича будут делиться простым большинством голосов. Умри Полька и Белка до собрания и большинство у Зинки и Татьяны — два голоса против одного.
Евгений задумался.
— Знаешь, — почёсывая в затылке, сказал он, — я здесь не очень петрю, но если все так, как ты говоришь, то в этом есть резон. Тут вырисовывается и ещё одна выгода. Зинка и Татьяна после раздела акций покойных Полины и Изабеллы становятся держателями контрольного пакета.
— Конечно! — с жаром подтвердила я. — У Полины и Изабеллы в совокупности пятнадцать процентов.
