— Так она думает, что он мёртв? Ты всегда был жестоким человеком, Кристиан. Неужели, тебе не жаль собственную дочь?
— Есть у меня большие сомнения в том, что она действительно моя. Её мамаша в молодости была той ещё вертихвосткой… Вот кого мне действительно жаль, так это сына. Бедный мальчик.
— Понимаю. Но такова жизнь. Было бы гораздо хуже, если бы он достался ИМ. Кстати, ты довёл дело до конца?
— Разумеется. Оттуда некуда бежать. Если она останется в чулане, то задохнется, а если попробует выйти наружу, то её встретят мои люди. Я сказал ребятам, что они могут сделать с ней всё что угодно, прежде чем пристрелить.
— Бедная крошка, — хмыкнул Гений. — И она умрёт, так и не узнав, что её любимый Кай на самом деле жив. Знаешь, дорогой, из этой истории, могла бы получиться первоклассная опера.
— Ну, так напиши либретто на досуге, Лысый. Ты же у нас любитель классики, а я, существо приземлённое, примитивное. Кстати, неужели этот Кай действительно так важен?
— Он ключ. Ключ, который долго искал профессор Рингер. Очень жаль, что мы нашли его так поздно.
— Рингер, Рингер… Напомни, не тот ли это сумасшедший, которого я отвозил по твоему приказу в Салазарский Технологический институт, в самом начале войны?
— Он самый. Типичный яйцеголовый болван, ничего не видит дальше своего микроскопа. По правде сказать…
Внезапно, спящий за столом адъютант зашевелился и начал поднимать голову. Герда поняла, что через пару секунд он заметит её. Не теряя даром времени, девушка выскочила в коридор и, пройдя несколько шагов, остановилась, прижавшись лбом к стене. Её щёки пылали, сердце бешено стучало. Кай жив! Это просто чудо! Теперь она знает, для чего жить дальше. Где бы он ни был, она сделает всё возможное, чтобы его найти. Оторвавшись от стены, Герда вновь пошла вдоль коридора. Бежать. Бежать немедленно. Но как? Что делать с охраной на выходе? Её отсутствие скоро обнаружат и тогда… Как там говорил отец — '… я сказал ребятам, что они могут сделать с ней всё что угодно'. — Интересно, что он имел ввиду?
Дверь справа внезапно распахнулась и в коридор вышли несколько человек. Девушка быстро отступила в тень. Она узнала этих людей. Первым шёл Альберт Бота, министр промышленности, грузный, рыхлый человек с вечно недовольным, потным лицом. За ним, величественно, словно линкор на рейде, двигалась его безразмерная супруга, скандальная и абсолютно невежественная дама. Следом плелись дети, двое угрюмых мальчишек с кислыми рожами. Колонну замыкал молодой, подтянутый офицер в чёрных лайковых перчатках.
— Поторопитесь, господа, — быстро сказал офицер, даже не пытаясь скрыть брезгливую гримасу. — Обстрел вот-вот возобновиться.
— Вы что не видите, мы и так спешим! — взвизгнула мадам Бота. — Хам!
В коридоре было достаточно темно, и Герда надеялась, что её не узнают. К тому же беглецы оказались слишком нагружены вещами, чтобы ещё смотреть по сторонам. Даже супруга министра тащила огромную шляпную коробку, судя по всему набитую чем-то тяжёлым, возможно, скромной коллекцией бриллиантов. Они проследовали мимо девушки, и та двинулась следом, стараясь держатся в тени. Офицер сопровождения заметил ее, но ничего не сказал.
Младший мальчик, внезапно со злостью швырнул на пол кожаную сумку и во всеуслышание заявил, что ему надоело таскать тяжести, и он хочет вернуться обратно. Парню было тринадцать лет, он был толст как отец, невероятно избалован и капризен, голос звучал пронзительно, словно сирена пожарной тревоги. Все остановились.
— Ну, пупсик угомонись, пожалуйста, — засюсюкала мамаша, чем только подлила масло в огонь — пупсик заревел в голос. Офицер, презрительно кривя губы, быстро подошёл к нему и залепил оглушительную пощёчину. Потом схватил за плечи и несколько раз с силой встряхнул.
— Заткнись, гадёныш! — прошипел он сквозь зубы. — Или я тебя сейчас пристрелю!
Пупсик, мгновенно заткнулся. Провожатый обвёл тяжелым взглядом остальных, и медленно цедя слова, произнёс: — Это относится ко всем присутствующим.
Мадам Бота, уже распахнувшая было свою акулью пасть, с шумом её захлопнула. Даже до её куриных мозгов, наконец, дошло, что следует промолчать. В полной тишине, офицер кивнул и вновь пошёл по коридору, как ни в чём не бывало. Обескураженное семейство поплелось следом.
Герда увидела, что сумка, брошенная мальчишкой, так и осталась стоять на полу. Девушка подошла к ней и взяла в руку, потом поспешила за уходящими, уже особо не прячась. Пусть все думают, что они идут вместе, благо беглецы оказались настолько потрясены произошедшим, что совсем не глядели по сторонам. Свернув направо, они очутились в коридоре, ведущем к запасному выходу, тёмном и узком как штольня в шахте. Пройдя метров сто, компания подошла к посту охраны. Усталый, небритый армейский капитан в грязном мундире, заступил дорогу.
— Ещё крысы пожаловали?
— Точно, — ответил офицер и протянул капитану листок бумаги. — Вот разрешение на выход.
Тот, не глядя, сунул его в мятую папку и крикнул двум молоденьким лейтенантам: — Ну, чего уставились, давайте, отпирайте.
Тяжёлая дверь бункера бесшумно скользнула в сторону, в лицо Герде, ударила волна холодного, влажного воздуха, такого свежего, что девушка чуть не задохнулась.
— Прошу, дорога открыта, — издевательским тоном произнёс офицер.
— П-постойте, а разве вы не пойдёте дальше с нами? — испуганно спросил министр.
— Вы просили вывести вас наружу. Я вывел. Дальше, придётся самим.
— Но… Вы не имеете права! Вы знаете, кто я! Да вас сегодня же отправят в роту смертников…
— Пауль, — лениво обратился офицер к капитану, — напомни, пожалуйста, как вы там, на фронте поступали с дезертирами?
Тот, нехорошо улыбнувшись, передёрнул затвор автомата. Альберт Бота испуганно пискнул и припустил по коридору, навстречу свободе. Его семейка кинулась следом. Офицеры издевательски засмеялись, мальчишка-лейтенант громко засвистел. Герда швырнула на пол ненужную сумку и тоже пошла к выходу.
— Удачи, — громко сказал сопровождающий. Девушка оглянулась. Он смотрел на неё грустно и очень устало. — Удачи. Постарайся выжить.
— Спасибо. И вы тоже выживите, пожалуйста, — просто сказала она и шагнула на улицу. Под ступнями захрустели битые стёкла и кирпичная крошка. Было очень больно, но она понимала, что сейчас надо как можно быстрее уйти от входа в бункер, до того как обстрел начнётся вновь. Вскарабкавшись на груду ломанного кирпича, Герда невольно остановилась. Перед ней лежал город, некогда самый красивый на континенте. Теперь, в слабых лучах восходящего солнца на неё смотрели безжизненные, уродливые руины бывших дворцов. Опустив голову и стараясь не глядеть по сторонам, девушка принялась торопливо спускаться вниз. Науку смерти она уже изучила. Теперь стоит изучить науку выживания.
Глава 6
Мозаика. Первые шаги на свободе
(Мир Лиарис, город Вулфгартен, столица Второй Империи, 234-й словенский полевой госпиталь).
— А ещё, у меня была кошка, Госпожа Руденгарден, или просто Рудька. Лучшая мышатница в округе. Ни одной не пропускала, каждое утро на крыльце выкладывала рядком, словно по линеечке. Знаешь, как нам завидовали соседи! Ужас! Господин кюре за неё кучу денег предлагал, но матушка сказала, что не торгует своими детьми. А у тебя есть кошка?
Мирабелла Ротт, невероятно болтливая, четырнадцатилетняя девчонка, чья остриженная под ноль голова удобно устроилась на соседней подушке, вопросительно посмотрела на Герду. Та страдальчески
