Вашмен улыбнулся половиной рта:
– Обещаю, когда это произойдет, я окажусь куда ближе к нужному месту, чем вы.
– Идти пешком? Двое против пятерых, да еще в буран. – Агент ФБР покачал головой. – За преступниками уже охотятся семьдесят пять человек. К утру их число возрастет до двухсот. Мы найдем грабителей. Вы только зря потратите силы и время и рискуете оказаться без крыши над головой, когда начнется снег. Уверяю вас, куда разумней оставаться возле джипа и ждать. Или они попытаются укрыться от непогоды и попадутся нашим людям, или попробуют переждать буран на открытом месте – в таком случае они рискуют замерзнуть, но даже если и выживут, то все равно далеко не уйдут, и мы сможем найти их, когда буря утихнет. В том, что вы хотите сделать, просто нет никакой необходимости. Я вам этого не разрешаю.
Вашмен взглянул на небо. Буря надвигалась медленно: возможно, в его распоряжении будет полночи, прежде чем она разразится. Беглецам пришлось навьючить на себя по меньшей мере фунтов двести пятьдесят захваченной в банке добычи да плюс еще все то, что выгребли из разбитого самолета. Они бредут тяжело нагруженные, и есть шанс настигнуть их прежде, чем начнется буран.
– Может, в этом есть смысл, Сэм? – осторожно заметил Бак Стивенс.
– Я не хочу сказать, что ваша задумка не сработает, – заявил Вашмен, обращаясь к Вискерсу. – Я просто говорю, что есть такая вероятность. И хочу заткнуть эту дыру. Если преступники знают, как вести себя во время бурана, они могут найти способ выбраться из этой местности, пока вся ваша армия будет увязать в снегу и слепнуть от метели.
– Это еще бабушка надвое сказала.
– У меня нет времени спорить с вами. Ответьте: вы мне просто не советуете или категорически запрещаете действовать на свой страх и риск?
Вопрос был поставлен в открытую, и Вискерс оказался перед выбором. Если он запретит Вашмену действовать так, как тот хочет, а Вашмен все-таки поступит по-своему и схватит беглецов, то он, Вискерс, останется в дураках. С другой стороны, если Вашмен поступит вопреки его совету и не добьется никаких результатов, тогда Вискерс всегда сможет написать докладную записку, охарактеризовав патрульного как 'не склонного к сотрудничеству', чем доставит Вашмену кучу неприятностей. Теоретически Вискерс не имел права отдавать приказ офицеру полиции штата, но они оба знали, как обстоят дела в действительности.
Так что решение напрашивалось само собой.
– Ладно, я не советую вам делать это, но и не запрещаю, – объявил Вискерс. – Вы вправе распоряжаться на собственных похоронах. Если понадобитесь мне и вас под рукой не окажется – пеняйте на себя.
– Ясно-понятно!
– А вы что скажете, стажер?
Вашмен окрысился:
– Мы здесь в такие игры не играем. Он под моим началом.
– Я бы хотел услышать, что думает офицер Стивенс, – возразил Вискерс. Он упорствовал потому, что если Стивенс пройдет в его отчете как 'неодобряющий действия Вашмена', то это сыграет ему, Вискерсу, на руку.
Глаза Бака Стивенса обратились с Вискерса на Вашмена, а затем вновь на Вискерса. Внезапно он почувствовал, что его прижали в угол.
– У меня нет своего мнения. – Стивенс вскинул голову. – Просто знаю Сэма Вашмена и совсем не знаю вас, мистер Вискерс. Раз Сэм говорит, что так будет правильнее, я ему верю.
– Ваши вера и преданность весьма трогательны. – Рот Вискерса скривился как от боли. – Желаю вам обоим удачи. – Последняя фраза была брошена так равнодушно, что Вашмену припомнился старый английский военный фильм, где маршал авиации говорил нечто подобное своим пилотам, перед тем как бросить их навстречу люфтваффе. Эта мысль заставила его ухмыльнуться – он нашел выключатель прибора ночного видения и повернулся, готовый двинуться в путь.
Это устройство не давало света, который могли бы заметить беглецы, но если смотреть через специальные линзы – земля видна как в луче яркого прожектора и можно запросто различить следы даже на твердой глине.
Стивенс приладил на плечи портативный радиопередатчик и выбрался из джипа. Отойдя на десять футов, Вашмен обернулся.
– Мы будем поддерживать с вами связь, – сказал он Вискерсу. – Послушайте: я не утверждаю, что мы найдем их первыми, я просто говорю, что мы не должны оставить им ни одной лазейки.
– Я надеюсь, вы знаете, как соорудить себе убежище, если дойдет до этого. По-моему, все закончится тем, что вам придется отсиживаться в нем, пережидая непогоду. – И Вискерс демонстративно показал им спину, потянувшись за передатчиком. Вашмен, слабо улыбнувшись, дотронулся до руки Бака Стивенса и зашагал в темную пустыню.
Стивенс сказал:
– Утрем ему нос, разведчик.
Глава 4
Ноги Уолкера подкашивались. Он выскользнул из лямок тяжеленного вещмешка и дал ему упасть на землю с глухим стуком.
– Давай полегче, – окрысился Бараклоу. – Стоит нам продырявить один из вещмешков – и знаешь, сколько мы будем ловить банкноты на этом диком ветру, чтобы не оставить после себя следов?
– Минут пять, не меньше, – ответил за Уолкера майор.
Хэнратти уже сидел на своем мешке.
– Ты думаешь, они уже ищут нас? – спросил он.
– Не ищут, а гонятся.
Майор оставался на ногах, вперяясь в темноту пылающим взглядом. Его голова быстро поворачивалась из стороны в сторону, как у охотящегося животного. 'Он словно выкован из стали', – подумал Уолкер с невольным восхищением, смешанным со страхом. По выносливости майор Харгит не уступал ломовой лошади – он вовсе не выглядел усталым.
– Проклятие, мои ноги меня доконают, – произнес Хэнратти. Весь его вид говорил о том, что ему необходимы основательная стирка и мытье: в складках шеи словно скопилась сажа, одежда была вся изодрана, как у нищего, на шее тускло блестели следы пота.
По странной прихоти погоды буран на них все еще не обрушился. Похоже, он либо задерживался где- то позади, либо резко изменил направление. Несколько облаков тянулось на восток, но звезд на оставшейся чистой половине неба вполне хватало, чтобы в их слабом свете видеть землю. Уолкер мог различить грузные силуэты зубчатых гор, серебряный гребень холма впереди них, тусклое мерцание глаз майора, когда он, осматривая все вокруг, скользнул взором по нему, Уолкеру, и устремил взгляд дальше.
Было тихо и холодно. Время от времени налетали порывы ветра, но в промежутках возникала свинцовая тишина. Холод донимал больной зуб Уолкера, и тот постоянно прикладывал к дырке язык, чтобы ее согреть.
– Нам осталось еще две мили, – заявил майор. – Так что давайте шевелиться.
– Да катись все к черту, – отозвался Хэнратти.
– Ты сеешь ветер, – спокойно предупредил майор.
Эдди Барт встал, взвалил на плечи свою ношу и пнул Хэнратти носком ботинка.
– Вставай, пока я не двинул тебе как следует.
– Проклятие, да я только что присел. Дайте хоть отдышаться.
Бараклоу подошел к нему и оскалил зубы.
– Хэнратти, еще миг проволочки – и я скормлю тебя птицам. Живо поднимайся на ноги! – Бараклоу произнес все это свистящим шепотом, повернулся и отправился к своей ноше, чтобы взвалить ее на плечи.
