маленький ребенок. Так наша мадам выставила его вон из комнаты. И назвала его прямо в глаза старым дураком. Попомни мои слова, эта история быстро облетит всю округу. Не так-то просто будет теперь найти другого доктора. Том попросил также прислать служанку, которая бы за ней ходила. Так бедная девчонка была до того напугана, что вся аж тряслась. Роза обозвала ее неуклюжей идиоткой и вышвырнула вон. Да уж, она в прекрасной форме, нечего сказать!
– Что же ты собираешься делать? – Я могла бы и не спрашивать, потому что ответ был написан на ее лице. Взгляд Кейт выражал мольбу и обезоруживающую беспомощность.
– Не съездишь ли ты, Эмми?..
Я отвернулась, отошла к плите и расшевелила кочергой угли. Затем наполнила водой чайник и поставила его на огонь.
– Сама знаешь, каково у нас по торговым дням, – сказала Кейт. – Да еще, как нарочно, мы сегодня без одного работника.
Так или иначе, Кейт могла сказать это и просто, чтобы сгустить краски. Я повернулась к ней.
– Мне действительно надо ехать? Неужели ей так уж плохо?
Теперь она казалась скорее озабоченной, чем раздраженной.
– Уж не знаю, насколько ей плохо, но я всю жизнь буду терзать себя, если этими своими капризами она повредит ребенку. Я сказала ей, что ее следовало бы как следует выпороть, но что ты поделаешь с женщиной в таком положении? Ей нужно успокоиться и выспаться. Такая тяжелая поездка – эти дороги могут всю душу вытряхнуть.
Я пожала плечами.
– Что же я могу сделать? – мысленно я старалась оставаться твердой и безучастной по отношению к Розе.
– Ну, просто поговори с ней… ведь она всегда прислушивалась к твоему мнению, Эмми.
Я так и всплеснула руками.
– Прислушивалась к моему мнению! Боже мой, да она бы просто перешагнула через меня, если бы только смогла получить Адама!
Кейт нахмурилась.
– Ну, теперь-то она пришла в себя.
– Надеюсь, – сказала я прямо. Кейт явно не хотела, чтобы ей об этом напоминали, ее поразило, что я сама начала такой разговор. Кейт предпочитала думать, что замужняя женщина не допускает к себе и мысли о чужом муже. Пусть себе думает.
– Ну что, ты поедешь, Эмми? – спросила она. – Только на часик или два. Может, хоть ты сможешь отвлечь ее от дурных мыслей… В конце концов с ней это впервые. Думаю, она ужасно боится.
Я вздохнула, понимая, что ехать придется. Что я могла поделать? Кейт я была обязана гораздо большим, чем это маленькое одолжение. По крайней мере в ту минуту, когда я соглашалась, мне это показалось лишь маленьким одолжением. Я вышла в переулок и попросила одного из рабочих, Томпсона, попытаться найти нам кэб. Когда мы ехали с Кейт в отель Хансона по самой жаре, а солнце так и жгло через обивку кареты, я и не знала, что эта поездка станет первой среди многочисленных поездок такого рода. Если бы я знала, то, не задумываясь, повернула бы назад.
Высадив меня у отеля Хансона, Кейт продолжила свой путь на Бурке-стрит, так что к Розе мне пришлось отправиться одной. Я не успела переодеться, и теперь мой муслин с веточками и нехитрая шляпка выглядели довольно бедно рядом с роскошными туалетами дам, проходивших мимо меня по фойе. Отель Хансона был лучшим в городе, он являлся своего рода мельбурнским клубом, объединяющим определенный круг людей. К этому кругу принадлежали и Лангли. Будь Роза просто Магвайр, она бы не осмелилась даже приблизиться к стойке администратора. Сейчас этот тип с сомнением меня разглядывал, особенно после того, как я назвалась миссис Лангли. Однако он все же послал обо мне доложить. Я уселась ждать и от нечего делать стала представлять, будто я величаво вхожу сюда в атласном платье и дорогом ожерелье, будто ступаю по дорогим коврам так, словно мои ноги и не тонут в них, как плавно двигаюсь мимо мраморных статуй, даже не обращая на них внимания. В таком шикарном месте я не была еще никогда. Я выпрямилась в массивном кресле и постаралась принять скучающий вид. Вроде бы это у меня неплохо получалось, но тут я увидела идущего ко мне Тома.
Он был какой-то весь взъерошенный и усталый, и все же, несмотря на это, я сразу поняла разницу между «казаться» и «быть». Его ноги действительно не замечали ковров, по которым ступали, великолепное фойе служило Тому просто местом приюта, не более, а слуги вокруг были только слугами, а не полубогами в белых перчатках.
– Эмми! Слава Богу, ты приехала! – Том быстро наклонился и поцеловал меня в щеку. После этого поцелуя я уже все для него готова была сделать, потому что мы вдруг стали членами одной семьи. Он взял меня под руку и повел по широкой лестнице на второй этаж.
– Это все из-за поездки, – говорил Том. – Она так измучила Розу, да еще в ее положении…
Тому было явно не по себе, он словно чувствовал за собой какую-то вину. И от этого я вдруг сильно разозлилась на Розу. Мне стало досадно, что она заставила его так переживать, тогда как ему следовало бы только гордиться.
Я решила не щадить Розу в его глазах.
– Некоторые женщины, – сказала я, когда он открывал передо мной дверь, – не заслуживают того, чтобы у них были дети.
Угловая комната, их гостиная, напомнила мне фойе внизу, только немного меньших размеров. Здесь размещались такие же великолепные диваны и ниспадали бархатные шторы. Минуя гостиную, Том повел меня в спальню, искусно маневрируя между многочисленными столами, на которых стояли лампы с окаймленными бахромой абажурами. Он распахнул передо мной дверь и остановился.
– Роза, к тебе Эмми, – позвал он тихо. Затем пропустил меня вперед и закрыл дверь.
В комнате царил полумрак, не совсем плотно задернутые шторы пропускали только полоску света, но не
