сказала: – До свидания, Бен. – И она ушла. Через палату, мимо любопытных глаз, вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта. В баре она нашла Джо. Улыбчивую и серьезную Джо.
– Какое счастье, что ты поехала со мной, – выпалила Розмари, протягивая Джоанне ключи от машины. – Ради Бога, поскорее отвези меня домой. И скажи, что по моему виду не слишком заметно, какая я дура.
– Так, значит, аут? – спросила Фрэнсис. – Господи, неужели это случилось? Окончательно и бесповоротно?
Пока Джоанна везла Розмари домой, у той стучали зубы от холода и потрясения. Она переоделась: сорвала с себя брючный костюм и швырнула его в дальний угол гардероба.
– Эта вещь – свидетель чудовищного унижения, – ответила она на недоуменный взгляд Джоанны, которая стояла на пороге спальни с рюмкой бренди в руке и знакомым озабоченным выражением лица.
Розмари выпила бренди, погладила Джоанну по щеке и засмеялась.
– Джо, милая, не тревожься так. Просто небольшая истерика. Я не собираюсь больше впадать в депрессию. Все это так нелепо.
Она собрала вещи и позвонила Фрэнсис.
– Я хотела бы пожить у тебя. Примерно с неделю.
– Прекрасно. И удивительно. А как же «не могу спать в чужой постели»?
– Забыто. Вместе со здравым смыслом и чувством самосохранения.
– И того, и другого ты наберешься здесь. Дорогая, оставайся у меня сколько захочешь.
Она позвонила Майклу и сообщила, что теперь ее нужно искать у Фрэнсис.
– С тобой все в порядке? Ты сможешь вести программу?
– Конечно, – твердо ответила она, потом обернулась к Фрэнсис: – Он будет звонить сюда. Ничего?
– Это самая мелкая из всех возможных неприятностей.
– Что касается твоего вопроса, – продолжала Розмари, – то мне кажется, что это действительно аут, как ты выражаешься.
– Кажется?
– Надо сменить замок на входной двери.
Фрэнсис радостно потерла руки.
– Ах, как бы мне хотелось оказаться мухой на стене этой палаты.
Розмари передернула плечами.
– Что ты! Это был самый настоящий кошмар. Этот человек в совершенстве владеет искусством унижать. Как ты думаешь, он сделал это нарочно? Я имею в виду – попросил меня прийти.
Фрэнсис покачала головой.
– Нет, вряд ли. Он об этом даже не задумывался. Его наглость беспредельна, невольно начинаешь восхищаться. Интересно, сменит ли он образ после этой истории с глазом.
– А с какой стати?
– Да, ты права. Ведь главный предмет остался цел и невредим. Во всяком случае пока. А вдруг какой- нибудь милой даме придет в голову страшная месть?
– Ты знаешь, – Розмари стиснула зубы, – я уже об этом думала.
Фрэнсис налила ей вина.
– Станем опять взрослыми? – проговорила она с улыбкой.
– Да уж, пожалуйста, – ответила Розмари.
Она прожила у подруги больше недели.
– Он может опять объявиться? – спросила Фрэнсис, когда Розмари собиралась домой.
Розмари отрицательно покачала головой.
– Нет, не сейчас. Он все понимает, и для него очень важно оставить за собой последнее слово.
– Надеюсь, ты права. А если ты когда-нибудь еще раз сделаешь хоть шаг в направлении кого-нибудь вроде Бена Моррисона, я скажу: «Больница».
Розмари улыбнулась.
– Его больше нет в моей жизни. И пока я не вижу и не слышу его, все будет прекрасно.
Серия программ на телевидении закончилась. Майкл уже вел переговоры о следующей. Розмари вздыхала:
– Неужели нельзя придумать чего-нибудь новенькое?
Она продолжала работать на радио Би-би-си и старательно избегала встречи с Джил Спенсер.
Однажды в субботу, в конце января, Розмари поехала в Стритхэм навестить мать. Они походили по магазинам, а потом посмотрели дневной спектакль в театре.
Однако оставалась еще одна, последняя, сцена с участием Бена Моррисона. Но на этот раз ее роль взяла на себя Джоанна, которой она удалась гораздо лучше, чем самой Розмари. Джоанна была дома одна и занималась тем, что стирала рубашку в раковине на кухне. Она поглядывала в большое окно на холодный, ясный день и мурлыкала себе под нос. Элла должна была вернуться из Глазго на следующий день, контракт у нее кончился. Будущее рисовалось Джоанне в счастливом свете. Они собирались наконец снять квартиру, сама Джо начинала работу над новой пьесой, последняя ее постановка шла в театре в Вест-Энде. Погода стояла холодная, но мягкая, что случается порой в январе. «Больше похоже на начало апреля, – сказала Розмари утром. Она принесла в кухню вещи Бена, которые до сих пор валялись в кладовке. – В понедельник отправлю посылку на адрес Джил Спенсер», – угрюмо объяснила она.
Джоанна, очень довольная, с улыбкой проводила ее в Стритхэм. Они с Эллой собирались перед тем, как переселиться, подарить Розмари котенка и должны были вместе выбрать его, когда Элла вернется домой. Она отжала рубашку. Джоанна из скромности не включала стиральную машину – у нее, в отличие от Эллы, хватало терпения стирать руками.
– Ну вот, – удовлетворенно пробормотала она и стала искать прищепки, чтобы повесить рубашку на улице.
Она не слышала, как открылась передняя дверь, и не слышала шагов по ковру холла. Бен вошел прямо в кухню. Мягкие кроссовки, джинсы, толстый пиджак. Джо – с закатанными по локоть рукавами, мокрыми руками и хлопьями мыльной пены на носу – застыла на месте, уставившись на него. Наконец она смогла выговорить:
– Вы меня напугали до полусмерти. – Она стащила полотенце с вешалки и вытерла руки. Все вокруг раковины было забрызгано водой и пеной.
Бен улыбнулся.
– Разве вы не слышали, как открывается дверь? У меня есть ключ. Припоминаете?
Она без улыбки глядела на него.
– Что вам нужно? – спросила она, избегая смотреть на черную повязку на его лице.
– Рози дома?
– Нет.
– Когда она вернется?
Джоанна только пожала плечами.
Бен сказал:
– Вы меня очень не любите, правда?
Джоанна ответила не сразу, ее удерживала природная вежливость.
– Не особенно, – сказала она наконец.
– Конечно, на всех не угодишь, – усмехнулся Бен, наблюдая, как на нее подействует его намек.
Она промолчала. Потом сказала:
– Вам здесь нечего ловить, Бен. Здесь вы больше никому не нужны. По-моему, вам лучше уехать. – Она сама не могла поверить, что сумела произнести эту фразу, но мало надеялась, что Бен тут же уедет.
Бен вперил в ее лицо единственный глаз и спросил:
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно, – заявила она твердо. – Вот ваши вещи. Розмари принесла их сегодня утром, чтобы отправить вам посылкой. – Она насильно сунула ему в руки небольшой пакет.
– Кажется, она поведала вам только свою версию всей этой истории, – сказал Бен.
Джоанна почувствовала, что в ней растут гнев и отвращение.
– А мне больше ничего и не нужно. Я хорошо знакома с такими, как вы, Бен Моррисон.
