Вируса.
Тот, спокойно взирая на бушующего спасителя отечества, согласился:
– Конечно! – картинно задумался, вскинул руку над головой. – Грозен ты, брат, однако, и быть тебе Грозным! – словно с театральных подмостков, возвестил Вир, мигая появившимся над головой нимбом.
Яркая вспышка, озарив трясущуюся фигуру Коваля, размазала его силуэт на множество полупрозрачных фигур, смешивающихся в раскаленной воздушной мембране, похожей на гигантскую колышущуюся водяную сферу. Мгновение, и фата-моргана поблекла, плавно растворяясь по мере смешивания с окружающим прохладным воздухом – пока не исчезла вовсе.
– Ну, теперь-то уж точно не вернётся, – проговорил Вирусапиенс и, поворачиваясь к генералу, поинтересовался: – Ну, вы согласны?
Юрий Николаевич захлопнул рот, удивленно замотал головой и только через несколько секунд вполголоса произнес: – После такого представления попробуй не согласиться, – поднял руки. – Убедили! Сделаю всё, что в моих силах, только… – он вдруг внезапно замолчал.
– Не беспокойтесь, генерал! Люди не настолько глупы, чтобы не понять своей выгоды. Они согласятся. Ведь им предлагается бессмертие, – пояснил Вир, отвечая на мысленный вопрос хозяина квартиры.
– Вы думаете, что найдётся много добровольцев? – не успокаивался генерал.
– Никаких добровольцев, никаких отборов, естественных и неестественных, – возмутился Вирусапиенс. – Необходимо оповестить всех людей одновременно. Как только я закончу программу, можно будет начинать переселение моих собратьев в Сеть. Любой, кто сядет за компьютер, сможет освободиться от своего вируса за два сеанса.
Профессор вспомнил мучения Потёмкина, прежде чем тот научился управлять своим «освобожденным» телом.
– Это не прививка от гриппа. Для большинства людей очень трудный и болезненный процесс, а для некоторых… – попытался возразить он, но Вир не дал ему закончить:
– Не хочешь преображения – не садись за компьютер! Чем не свобода выбора?
– Я не согласен! – запротестовал Медведев, закрываясь выставленными перед собой руками. – Мы не можем подвергать неподготовленных людей таким испытаниям. Мы на это не пойдём!
Профессор был убежден в своей правоте, но смотрел на Юрия Николаевича, у которого на этот счёт могло существовать иное мнение.
Генерал едва заметно кивнул, отчего профессор протяжно и расслабленно выдохнул, понимая, что с его мнением могли бы попросту не посчитаться.
– Тяжело людям будет? – передразнил Вир тонким голоском. – А вот это – уже ваши проблемы! Не пойму я вас, людей! Миллионами гибнете за одно только обещание бессмертия, а тут вам его в рот кладут, осталось только проглотить. И что? Нет?! Страшно? Кому положено – выплывут, кто не выдержит, не судьба. Кто не решится – что ж, пусть так и будет! Старичкам понятно – рай на небесах. Ну а молодые, я думаю, в большинстве своём согласятся.
Хлопнула входная дверь, возвращая Медведева к здравомыслию и нормальному восприятию действительности. «Нелепость: два человека и один полу… непонятно кто, человек – не человек, вирус – не вирус, решают судьбу человечества. Чушь, и только!» – возмущенно подумал он.
– Заканчивайте договор, – обыденно произнёс Вир и небрежно махнул кистью, как бы отталкивая все возражения, словно речь шла о подписании контракта на поставку свинины соседнему мясокомбинату. Качнувшаяся рука ещё была видна, когда тело уже исчезло, растворившись в воздухе.
– У нас что, – поинтересовалась Светлана, заходя в кабинет отца, – во дворе войсковые учения?
Быстро подойдя к окну, распахнула тяжёлую занавеску. – Десятки бойцов имитируют раненных и убитых в сражении, – пояснила, разглядывая вытянувшуюся физиономию профессора. – Смотрите сами! – кинула, выглядывая во двор. – Или… это на самом деле? – испуганный взгляд скользнул по лицу отца.
Медведев, зная наперёд, что увидит из окна, не торопясь, приблизился к девушке, и, заглядывая через плечо, кивнул. Двор и впрямь был похож на зону боевых действий. Это нисколько не удивило профессора. Удивил только масштаб этих самых действий. Он не думал, что «моих ребят» может быть так много. Около двух десятков бойцов валялось на земле. Те, кому посчастливилось уцелеть, брели к скамейкам, один хромал к подъезду. Видимо, решил все-таки выполнить приказ генерала.
Робко, почти не слышно, тренькнул звонок.
Медведев тяжело вздохнул. Он вдруг подумал, что в последнее время «приключения» сопровождают его повсеместно, словно блохи бездомную собаку. Где бы он ни появлялся, там тут же начинали происходить странные события. И не странные, впрочем, тоже происходили. Кто-то исчезал, кто-то появлялся из ниоткуда, что-то взрывалось, кто-то стрелял, кого-то били – или, что ещё хуже, били самого профессора, аварии, взломы квартир – мир сошел с ума, и он, похоже, был неподалёку от эпицентра этого безумия.
«Может, прав Илья, и я действительно притягиваю неприятности?» – подумал, ощущая толчок в бок.
– Имитируют! – натужно улыбнулся генерал, изо всех сил стараясь демонстрировать спокойствие.
Звонок тренькнул ещё раз и заверещал, не переставая. Девушка, испуганно встрепенулась, бросилась из комнаты.
– Ей сообщать новости будем? – быстро спросил Медведев.
– У меня от неё никогда не было секретов! – нисколько не смущаясь, слукавил Юрий Николаевич. – Хотя какие тут секреты?
– Дмитрий! – донесся радостный крик из далёкой прихожей.
Предводители «великого заговора» вздрогнули, удивленно переглянулись и дружно устремились на счастливый голос.
– Ещё не вечер! – выдохнул Медведев на ходу.
– Согласен! – поддержал генерал, не отставая.
Волна горячего воздуха встретила спешащих заговорщиков на полпути. В длинном коридоре уже никого не было.
– Опоздали! – разочарованно произнёс Юрий Николаевич.
– Пока добежишь до двери – состаришься! – возмутился Медведев. – Скромнее нужно жить!
– Вас послушаешь, так лучше жить в однокомнатной квартире, – все рядом, все под рукой, – парировал генерал.
– Ну не обязательно впадать в крайности, – возмутился Жора, встряхивая друга за плечи. – Сколько можно слушать себя? Все! Я звоню профессору!
Бейрут безразлично пожал плечами и вновь отключился.
Уже сутки он лежал на диване, глядя в потолок. Впрочем, с таким же успехом он мог лицезреть бесконечность, скрывающуюся за бетонными перегородками многоэтажного дома: отсутствующий взгляд ничего не выражал.
– Нужно послушать себя! – заявил он, когда друзья вернулись от профессора домой. Сказал – и тут же провалился взглядом внутрь себя.
Оно и понятно, после бегства из жуткой лаборатории Жора тоже хотел поразмыслить: шутка ли, не каждый день удается побывать на столе патологоанатома и уйти на своих двоих.
Бейрут долго слушал организм, экспериментировал, привыкая к его новым возможностям: меняя химический состав, увеличивал скорость протекающих в теле процессов. Изменяя частоту сердечных сокращений, менял цикл кровообращения и температуру тела. Экспериментируя понял, что привычные человеческие рамки расширились в его нынешнем состоянии до такой степени… Впрочем, он так и не смог понять, до какой – не хватало духу дойти до предела. Что-то останавливало, не давая полностью реализовать все возможности.
Энергия бушевала повсюду – как вокруг него, так и внутри организма. Колоссальные запасы! Он видел её цвет, ощущал запах, пробовал на вкус, но как только пытался подчинить своей воле, она взбрыкивала, превращая маленькое человеческое тело в перегретый паровой котёл.
Он полностью перестроил органы восприятия. Цвет, температура, электромагнитные излучения, радиоволны, рентгеновские лучи – пожалуйста! Всё вижу, всё слышу и даже обоняю. Вывернул глаза наизнанку и попытался заглянуть внутрь себя – пожалуйста, опять получилось.
Когда увидел, как потоки крови мчатся к ухающему на весь организм насосу-сердцу, громко шурша о
