стенки кровеносных сосудов, – удивился.
Когда разглядел, как смешиваются химические элементы, обеспечивающие организм энергией и строительным материалом, как рождаются электрические импульсы, идущие от нервных окончаний в мозг и обратно, – успокоился.
Присмотревшись к работе системы в целом, понял, что человеческие органы функционально несовершенны и механически хрупки. «Неэффективно и примитивно! – подумал, но в тот же миг его озарила неожиданная мысль. – Стоп! Это же резервная система питания! Аварийное освещение!»
Всё как будто в полумраке. Везде идёт работа, направленная на элементарное поддержание жизнедеятельности. Как в телевизоре в режиме ожидания. Минимум процессов. Минимум энергии.
«И чего, интересно, ждём? Какой команды? – спросил себя Бейрут, продолжая фантастическое путешествие по организму. – Что это? Чёрт возьми! Сотни тысяч градусов в таком крошечном объёме! Зачем? И откуда энергия? Не могут химические же реакции создать такое?»
Внутри недовольно шевельнулся зверь, тело напряглось в ожидании удара. Завибрировало, превращаясь в сплошной комок боли.
– Не мешай, родимый, – попросил Бейрут. Представляя ворочающегося внутри котёнка, он ласково потрепал его за ухо и почесал шею под мордочкой.
– Ты, значит, и есть мой вирус. Хотя пока ещё и не сапиенс…
Недовольный зверь успокоился, болезненные ощущения отступили. При этом Бейрут внимательно следивший за всем организмом сразу и за каждым его органом в отдельности, зафиксировал произошедшие изменения до клетки – благо теперь ресурсов мозга хватало с запасом. Теперь он знал, где находится механизм отключения боли, понял принцип его работы.
Конечно, то, что он видел, трудно было назвать живым существом, однако представить одну из функций вируса в человеческом организме в виде зверя было нетрудно. Он обволакивал своим телом непонятный орган, назначения которого Бейрут не мог понять, не отодвинув в сторону несговорчивого охранника.
Темное пятно недовольно зашевелилось, как только хакер попытался рассмотреть маленькую область между спинным и головным мозгом. Едва заметная горящая точка призывно подмигивала, переливаясь всеми цветами радуги. Микроскопический насос сиял как звезда в ночи, перекачивая гигантские объемы энергии. Вот только откуда она берется и куда исчезает, он, как ни старался, понять не мог. И почему организм довольствуется крохами её, когда рядом бушует целый океан? Попробуй разберись!
«Набор химических элементов, – подумал Бейрут, разглядывая ворочающегося симбионта. – И это только часть вируса, внешняя оболочка – надстройка. Внутренняя, базовая структура должна быть в клетке, где-то на уровне ДНК. Может, даже в ней самой?» Забыв о времени, он разглядывал чужеродную биологическую организацию. В том, что она чужая, он не уже сомневался. Слишком велик запас прочности, слишком сложна структура. В хрупком человеческом теле она смотрелась как микросхема, встроенная в первый ламповый приемник.
«А что, если каждому элементу химического набора присвоить порядковый номер? – вдруг спросил себя хакер. – Оператор? Или команду?» Вопрос показался чрезвычайно важным, и он приступил к созданию внутреннего дешифратора. Вначале – просто нумеруя химические элементы и разглядывая получившиеся последовательность. Затем применил более сложные схемы, заменяя числа программным кодом. Через несколько часов вновь взглянул на получившуюся картинку со стороны и поразился.
– Программа! – завопил Бейрут, на секунду выныривая в реальный мир. – Навороченная программа! И её, как и любую другую, можно взломать!
– Всё! Я звоню профессору! – произнёс недовольный голос Жоры, и откуда-то из бесконечности появилось взволнованное лицо.
Глава одиннадцатая
Слаб человек
Плоская, как блин, физиономия, окаймлённая спутанной копной жестких волос, криво усмехнулась.
Обладатель злющих глаз шумно порылся грязной пятерней в рыжей бороде, закрывающей неприятное лицо, и громко выпустил газы.
Утро еще не наступило, и вокруг никого не было. Спали все. Лишь одинокий петух, проснувшись, вытянул шею, с трудом проскрипел неразборчивую побудку, едва не свалившись при этом с забора, и тут же уснул.
Огромное здание причудливой архитектуры, взирающее на мир множеством непохожих друг на друга окон, опирающееся на столь же разные колонны, поражало взгляд необычайной формой. Множество глав, венчающих башни и башенки, даже в предрассветный час, когда все кажется унылым и серым, пестрело в глазах золотой и серебряной чешуей.
Необычайный калейдоскоп не интересовал рыжебородого – он вышел на минутку и… испуганно сжавшись, покачнулся, когда воздух вокруг него странно загустел.
– Боже, спаси раба своего Григория! – истово крестясь, забормотал мужик, готовый в любую минуту рухнуть на колени.
Высокая, окружавшая двор стена заколыхалась. Теряя четкость очертаний, поплыла, как дождевая туча перед грозой. Громкий хлопок вытолкнул из насыщенного подрагивающего мрака странное существо, отдаленно напоминающее человека.
– Изыди, сатана! – замахал руками рыжебородый. Сжимая в руках нательный крест, пал ниц, заколотил головой о землю.
«Сатана» глянул на мир, недовольно рыкнул, выстрелил зеленой молнией в землю и исчез вместе с породившей его тучей.
«Испугался чудотворящей силы креста!»
Через мгновенье, однако, и туча, и странный незнакомец вернулись, озаряя заспанный церковный двор беззвучными вспышками.
– Где я? – страшный человек болезненно скривился. Цепким взглядом ощупал трясущегося Григория.
– Александровская слобода! – забормотал тот, закрываясь подолом черной рясы. И вдруг громко ахнул, вскидывая брови, выпучил глаза. – Царь?!
– Отставить! – приказал незнакомец, теребя длинную, редкую, как мочало, бороду.
Круглое лупоглазое лицо перекосилось от страха:
– Кто ты?
– Зови меня Полковник. А кто ты?
– Я Гришка Вельский, параклисиарх, слуга царский, как и все, – видя непонимание, мелькнувшее во взгляде «диавола во плоти», рыжий пояснил: – Пономарь я, Малюта Скуратов.
– Таак! – протянул полковник и вдруг громко выдохнул. – А царь где?
Согнувшийся пономарь рухнул в белоснежный сугроб.
– Там! – кивнул, приподнимая залепленную тающим снегом физиономию.
Полковник коснулся взглядом необыкновенного строения, каждый кирпичик которого сиял впечатанным золотым крестом. Здание возвышалось над серыми мелкими сараюшками, что придавало ему вид громадной золотой клетки, парящей над заснеженной землей.
– Молчи и будь рядом. Возвеличу! – прошипел он. Оглядываясь, пересёк двор, стараясь оставаться незамеченным.
Пономарь преданно засеменил сзади, иногда забегая вперед, чтобы указать дорогу.
Крепкие дубовые двери предательски скрипнули, когда полковник потянул начищенное до блеска медное кольцо. Он замер, осматриваясь; услышал громкий храп и невнятное бормотание, доносящееся из глубины узкого прохода. «Охрана, как и во все времена, – спит», – недовольно сдвинув брови, он осторожно протиснулся в темный коридор. Переступая через вытянутые громадные ноги в грубых прошитых суровой ниткой сапогах, вгляделся в лица стражей.
«Скоты! Захочешь, не разбудишь».
