неполным эскадроном, когда доберётся до стен.
А город вокруг горел, горел, как горит сухостой — охотно и быстро. Огонь побеждал, потому что падающие с неба бомбы раскалывались, и из них выплёскивалось жидкое пламя, распространяя вокруг нестерпимый жар, от которого вспыхивал даже камень. С огнём боролись только женщины и дети, больше некому было, поскольку мужчины были на стенах.
И дым. От этого пламени шёл жуткий, чёрный словно уголь дым.
Если бы не меченосцы, всё рухнуло бы в первые же минуты. Рядом с ними даже самые робкие сердца наполнялись отвагой, и появлялась надежда. Они были остовом, костяком сопротивления. Однако костяк этот таял, поскольку меченосцы шли туда, где было труднее всего, и себя не щадили.
— Стоять! Стоять! — орал Берг. — Выставить копья! Не давайте себя растащить!
Тяжёлая пехота Дакаска ударила снова. Над строем их развевался штандарт кавалера Нимитца, который накануне, взбешённый исходом ночного дела, лично попросил, чтобы его корпус поставили на направление главного удара.
— Пригнуться! — выкрикнул Растен. И строй кобуржцев пригнулся, и жала арбалетов глянули в лицо атакующей пехоте Дакаска.
— залп! — скомандовал Растен.
Последствия залпа были ужасны. Болты с сухим стуком выкосили почти весь первый ряд дакаскцев. С двадцати шагов они пробивали и доспех, и щит. На мгновение дакаскцы смешались, но тут вперёд вышел кавалер Нимитц, за ним следом, сжимая в левой руке штандарт, а в правой меч, выступал его адъютант.
— Вперёд, Дакаск! — тяжко крикнул Нимитц и грузно побежал, лязгая доспехом, прямо на копья кобуржцев.
Следом за своим командиром хлынула тяжёлая пехота.
Началась сеча.
Альдини медлил. Он позволил себе потратить целых двадцать секунд, чтобы уяснить как можно полнее, что происходит. Зато когда секунды эти истекли, он начал действовать стремительно и точно.
— Бокий! Две сотни твоих арбалетчиков на стены возле пролома! Пусть они входят в Кобург в расстроенных чувствах! Остальных в мечи — на помощь Растену. Грела, твои копьеносцы пусть ударят вдоль стены, слева! Всё! Уводите, уводите войска!
Сам Альдини вместе с кавалерией устремился к Южным воротам.
Отправив под командой своего самого толкового командира две сотни на стены, Бокий рассудив, что жарче всего там, где сейчас медленно, но верно умирала пехота Растена, лично повёл своих арбалетчиков туда.
Они пришли в тот миг, когда усилий даже самых храбрых сердец не хватает для того, чтобы выстоять. Ликующе запел рожок. Растен оглянулся и, мгновенно, вдохновенным наитием оценив обстановку, скомандовал отход. Кобуржцы кинулись бежать, расступаясь на ходу. Арбалетчики Бокия словно лёгкая пехота, выстрелили и отскочили, обнажая мечи. А Растен, стремительно перестроив своих людей, уже вёл их вперёд.
Дакаск, однако, устоял. В пролом вошла новая колонна и тут же вступила в бой.
Нимитц, неведомо как уцелевший под арбалетным градом, повёл своих людей в контратаку, и уже почти было опрокинул арбалетчиков Бокия и кобуржцев, но тут коротким ударом в правый фланг Дакаска копьеносцы Грелы взяли растрепанную свалкой пехоту Нимитца в копья.
Микки Спиллейн привёл свой отряд к Южным воротам. Здесь было сравнительно тихо, и у Микки упало сердце оттого, что он оказался вдалеке от боя. Он поспешил на башню, приказав своим людям ждать. Он взобрался наверх почти бегом, и коротко оглянувшись на ходу, безо всякого удивления отметил, что за ним следом по винтовой лестнице поднимаются его друзья. Они выскочили на верхнюю площадку башни. Защитники башни оглянулись, командир их сделал было шаг навстречу и замер, глядя сияющим взором на штандарт Претендента.
Микки подбежал к зубчатому парапету башни и жадно огляделся.
— Святой Ворд! — выдохнул за его плечом Хромой Сом. Микки оглянулся — глаза мага были широко раскрыты.
— Это не магия, — сказал Хромой Сом шёпотом. — Я знаю, что это такое.
Картинка, что и говорить, была весьма выразительна. Так и просилась на холст в виде дивного художественного полотна: защитники башни, во все глаза глядящие на Претендента. Микки сотоварищи, во все глаза глядящий на мага. Маг, во все глаза глядящий на пушки.
— Не понял, — сказал, наконец, Микки, сообразивший, наконец, что маг не желает заканчивать свою интригующую мысль. — И что же это такое?
— Это пушки, — машинально ответил маг.
На равнине орудия снова исторгли из себя огненные ядра, и чёрные дорожки длинными дугами пролегли в горящий Кобург.
— Нужна вылазка! — крикнул Микки и бросился вниз.
Хромой Сом беззвучно застонал. Было похоже, что Претендент готовит ещё одно самоубийственное безумство. Только на этот раз это было самоубийство гарантированное. Идти неполным эскадроном на готовую к бою армию Дакаска, это… маг даже не смог подобрать подходящего сравнения. Мысль эта билась в голове его и мучила невозможностью найти это самое проклятое сравнение во время лихорадочного спуска по винтовой лестнице — Претендент не желал терять ни секунды.
И поэтому, когда, спустившись вниз, наши друзья оказались среди конских морд, среди бряцающих доспехов и насупившихся перед делом бойцов Альдини, и это было словно чудо, в эти мгновения маг уверился окончательно, истово и бесповоротно в том, что Микки Спиллейн есть истинный Претендент и будущий Король Возлеморья, и с этой верой не расставался более никогда.
В плане Властителя Эрнста имелось слабое место. Как всякое слабое место оно проявилось ни раньше, ни позже, а именно в те мгновения, когда что-либо сделать наиболее трудно.
Глядя на вытекающую из Южных ворот конницу Билгейтца, Светлейший осознал, что весь план строится на мысли, которая разумна лишь поверхностно. В самом деле, даже в драке сложно рассчитывать, что вы будете своего оппонента лупить, а тот будет лишь защищаться. Что уж тут говорить о войне.
Но отдадим должное Светлейшему — осознав, что был не прав, он не стал искать виноватых, хотя статус это сделать ему позволял легко, и стал принимать меры.
Первым делом он отправил в отставку Мюритца (Он так и сказал: 'Не будем искать виноватых. Мюритц! Вы больше не командующий!' — Прим. авторов), а вторым приказал кавалерии всех корпусов Южного лагеря контратаковать. Третьим делом он увидел впереди атакующей конницы Билгейтца штандарт Претендента и приказ о контратаке продублировал.
Патрик Берг имел честь сойтись лицом к лицу с кавалером Нимитцем. На страницах придуманных книг в схватках подобного рода участвуют лишь главные герои и предводители. В жизни с этим сложней. Для того, чтобы в такой схватке сошлись именно главный герой и Предводитель врага, надо, чтобы совпало множество различных обстоятельств. Говоря иначе, необходимо провести большую организационную работу. Именно поэтому авторы, не желающие себя утруждать правдоподобием, просто пишут: 'И тогда в решающей схватке на поле брани сошлись главный положительный герой предводитель доблестных эльфов имярек-один и главный отрицательный герой предводитель проклятых орков имярек-два'.
В жизни же в подобных схватках самым бессовестным образом участвуют все кому ни попадя, и выглядят они не совсем так, как это описывают те самые недобросовестные авторы.
Патрик Берг оказался напротив кавалера Нимитца случайно. О том, кто стоит перед ним он не задумывался, поскольку в драке стенка на стенку не до нюансов. Ты просто бьёшься с тем, кого послала тебе судьба. Кавалер Нимитц в этот миг, стоя вполоборота к Бергу, с размаху перекрестил мечом одного из
