тротуаре и подозрительно осматривались вокруг.
— Брат Томас, ты чувствуешь запах?
— Да, я чувствую.
Пол слегка изменил положение и направил ружье на кожистых монахов. Те замерли в смущенном молчании, вглядываясь в темноту. Внезапно один из них зажал нос пальцами. Другой последовал его примеру.
— Блажен будь Господь, — дрожащим голосом пропел первый.
— Да святится имя Твое, — вторил другой.
— Блажен будь Иисус Христос, истинный Бог и Человек.
— Блажен будь…
Подобрав сутаны до колен и бормоча литанию божественных восхвалений, оба монаха развернулись и быстро удалились прочь. Вскочив на ноги, Пол удивленно смотрел им вслед. Бегство кожистых от своей потенциальной жертвы было для него почти невероятным делом. Он спросил об этом юного проводника, и тот, прижимая платок к окровавленной щеке, стыдливо склонил курчавую голову.
— Епископ издал постановление, в котором запретил касаться всех негиперов, — жалобным голосом объяснил подросток. — Он сказал, что грешно касаться человека, если тот не покоряется тебе по собственной воле. И еще он сказал, что нам не следует нарушать обычные пути людского общения, ибо сие есть плотское желание. Вот так!
— А что же ты полез ко мне?
— Ну… Я не так религиозен.
— Ладно, малыш, это твои проблемы. Но я советую тебе стать религиозным на то время, пока мы будем вместе. А теперь ступай вперед.
Они шли по бульвару, не встречая других пешеходов. Минут через двадцать парень остановился в тени неуклюжего кирпичного здания, несколько окон которого желтели светом масляных фонарей. Омытая лунным светом статуя скорбящей женщины на козырьке входных дверей подсказала Полу, что это монастырский госпиталь.
— Все в порядке, парень. Войди и приведи ко мне доктора. Скажи, что его ждет у двери посетитель. Если проболтаешься, что я не кожистый, мне придется убить тебя, понял? И знаешь, что… Ты прости меня за лицо…
Юноша побрел к двери. Пол сел в тени дерева, обеспечив себе круговой обзор на двадцать ярдов. Теперь он был готов к защите от любого нападения. Вскоре на крыльце появился священник в черной одежде. Он вышел на тротуар и осмотрелся вокруг.
— Сюда, сюда! — зашептал ему Пол.
Священник сделал несколько шагов. Посреди дороги он вдруг снова остановился и повел своим носом.
— В-вы не гипер, — произнес он обвиняющим тоном.
— Да, это правда. И у меня есть ружье, поэтому даже думайте о нападении.
— Что случилось? Вы больны? Мальчик сказал…
— Там, у канала, есть девушка… кожистая. Она ранена. Сухожилие над пяткой перебито пулей. Вы должны ей помочь.
— Конечно, но…
Священник смущенно замолчал.
— Неужели вы…? Негипер… Вы помогаете кожистой?
Его голос звенел от изумления.
— Вот такой я простак! — буркнул Пол. — А теперь берите, что вам надо, и отправимся в дорогу.
— Да благословит вас Господь, — в замешательстве прошептал священник, торопливо возвращаясь к крыльцу.
Пол облегченно хмыкнул и прокричал ему вслед:
— Только не вздумайте натравливать на меня своих маньяков! В моем ружье на всех зарядов хватит!
— Я только приведу хирурга, — ответил священник.
Через пять минут где-то рядом раздалось приглушенное ворчание стартера. Двигатель закашлял и ожил. Пол испуганно отбежал от дерева и спрятался в зарослях кустов. Под темной аркой ворот появилась машина скорой помощи. Она выехала на улицу и остановилась у обочины. Из окна показалось лицо человека, с любопытством рассматривавшего ночные тени.
—Эй, ты где? — крикнул он.
Но это был не священник. Пол встал и сделал несколько шагов.
— Мы должны подождать отца Мендельхауса, — сообщил водитель. — Он выйдет через несколько минут.
— Ты кожистый?
— Конечно. Впрочем, не беспокойся. Я заткнул нос затычкой и надел на руки резиновые перчатки. Теперь мне плевать на твой запах. Вид негипера тоже вызывает какое-то желание, но его можно контролировать усилием воли. Одним словом, я не собираюсь заражать тебя, приятель. Хотя и не пойму, почему вы все так упорно нам сопротивляетесь. Рано или поздно ты сам прибежишь, чтобы получить невродерму. И поверь, мир уже не вернется к прежнему состоянию.
Пол смачно сплюнул в ответ.
— Так ты хирург?
— Ну да, хирург. Меня зовут отец Вильямсон. На самом деле я не специалист, но делал кое-какие операции в Корее. А что там с девушкой? Болевой шок? Истерия?
— Я не знаю.
Они молчали, пока не вернулся отец Мендельхаус. В одной руке у него была сумка, в другой — коричневая бутыль. Он держал ее за горлышко щипцами. Когда священник проходил мимо фар, Пол заметил, что бутыль слегка запотела. Мендельхаус поставил ее на тротуар, затем повернулся к Полом, который по-прежнему скрывался в тени.
— Молодой человек, вы могли бы встать за изгородь и раздеться? Вам надо натереться этим маслом.
— Мне что-то не хочется.
— Не волнуйтесь, масло простерилизовано. Возможно, оно покажется вам немного горячим, но это только антисептик и дезодорант. Масло уничтожит ваш запах и даст вам какую-то защиту от случайно попавших микроорганизмов.
Немного подумав, Пол решил довериться священнику. Он отнес горячую бутыль в кусты, разделся и окатил себя теплым ароматным маслом. Затем, натянув одежду на мокрое тело, он подошел к машине скорой помощи.
— Садитесь назад, — сказал ему Мендельхаус. — Не бойтесь, вот уже несколько недель в салон машины никто не заходил. А как вы, вероятно, знаете, микроорганизмы, не попавшие в организм, погибают через пять-шесть часов. Они передаются с кожи на кожу, или если человек берет в руки предмет, к которому недавно прикасался гипер.
Пол осторожно забрался внутрь. Мендельхаус отодвинул защитное стекло и обратился к нему с переднего сидения:
— Вам придется указывать нам дорогу.
— Езжайте прямо по бульвару. И скажите, где вы достали бензин для этой машины?
Священник ответил не сразу.
— Это наш секрет. Ну да ладно… Я расскажу. В гавани заякорен танкер. Люди покидали город слишком быстро, чтобы позаботиться о нем. Машин было мало, и топлива в Галвестоне хватило всем. Чуть дальше на север их бросали на дорогах, где попало. Однако наш остров расположен в стороне от основных междугородных трасс, поэтому за бензином к нам никто не приезжал. Сейчас мы пользуемся техникой, оставленной в ремонтных мастерских. К сожалению, у большей части машин что-нибудь не в порядке, а механиков для их починки у нас нет.
Пол не стал упоминать, что он знает эту работу. У священника могли появиться плохие идеи. Он
