Догадаться о том, что у нас с Александром не все в порядке, было нетрудно. Счастливая женщина не проводит сочельник вдали от мужа.
– Наш брак был странным с самого начала, но теперь, теперь…
Я умолкла не договорив. Стоит ли посвящать Констанс в мои проблемы? Она поспешно предложила:
– Пожалуй, вам следует остаться у нас на ночь. Снегопад все усиливается… Я пошлю кого-нибудь в Белые Липы, чтобы там не беспокоились.
В глубине души я ждала этого предложения. Мне не хотелось возвращаться туда, где до меня никому нет дела. Я с радостью ухватилась за слова Констанс.
– О, я была бы рада остаться, если только это вас не затруднит.
– Да уж какое тут затруднение… Я рада крепче подружиться с вами.
– Вы… вы давно знакомы с дю Шатлэ? – спросила я. Она оживилась.
– О, с самого детства. Усадьба отца находилась в трех лье от Белых Лип, мы с Полем Алэном даже играли вместе… А с Александром, – тут Констанс сделала паузу и в замешательстве посмотрела на меня, – с ним мы были даже помолвлены.
– Помолвлены? – переспросила я ошеломленно.
Она поспешила пояснить:
– Это было очень давно, мне тогда едва исполнилось десять лет. Вы же знаете, это было в моде, – обручаться еще в детстве. Через год или два помолвку расторгли, сразу после того, как до моего отца дошли слухи о связи Александра с Анабеллой де Круазье. Об этом тогда много сплетничали…
– С Анабеллой де Круазье, – снова повторила я, находя, что в последнее время слишком часто слышу об этой женщине.
Констанс смутилась.
– О, надеюсь, вы знали об этом. Не так ли? Они познакомились в Версале. Александр тогда еще служил в гвардии, а Анабелла, кажется, была камеристкой королевы… или что-то вроде того.
– Вы можете рассказать мне о ней?
– Боюсь, я не так уж много знаю, Сюзанна. Тогда я была ребенком. Похоже на то, что Анабелла не могла похвастать происхождением, иначе Александр не расстался бы с ней. Но женитьбы у него и в мыслях не было. Когда все открылось, ее срочно выдали замуж за одного из поставщиков двора, королева даже наделила ее приданым. Очень скоро после замужества Анабелла родила дочь, и, безусловно, ребенок был от Александра. Все так считали.
– А что с ней случилось потом?
Констанс покачала головой:
– Не знаю, ничего не слышала.
В комнату заглянула горничная – как раз в тот миг, когда часы пробили десять.
– Прошу прощения, мадам. Там внизу герцог дю Шатлэ; он просит свою жену спуститься.
Я мгновенно поднялась, и Анабелла вылетела у меня из головы. Все во мне встрепенулось при этом известии. Александр приехал, значит… значит… о, значит, он заметил мое отсутствие, и оно ему небезразлично! Не этого ли я добивалась?
– Не провожайте меня, – сказала я Констанс. – Спасибо вам за этот вечер. Я была так одинока.
Я уже подошла к двери, когда Констанс внезапно окликнула меня:
– Сюзанна…
Я обернулась.
– Что бы ни случилось, знайте: в нашем доме вам будут рады всегда.
– Спасибо, – сказала я еще раз, и голос у меня дрогнул. – Большое спасибо.
К лестнице я почти бежала, но у лестницы остановилась и перевела дыхание. Не надо так волноваться, следует быть посолиднее, что ли… Я стала спускаться намеренно медленно, лишь бы не показать ему, до чего спешила его увидеть.
Он стоял у окна, ко мне спиной, в черном, как обычно, плаще, мокром от растаявшего снега. Я прижала руку к груди, пытаясь понять, что же за невероятную гамму чувств вызывает во мне этот человек. Неприязнь? Да, но ведь и симпатию! А еще сочувствие – странное, впрочем, для меня, а еще что-то вроде нежности…
Он обернулся.
– Боже праведный, – сказал герцог. – Уж не знаю, кого мне благодарить за то, что вы уехали только сюда.
– А что такое?
– Я полагал, что вы отправились в Сент-Элуа. Никто ведь не видел, как вы уходили. Можно ли быть такой неосторожной? По лесу сейчас бродят волки, а вы уехали в неизвестном направлении.
– Вы отчитываете меня?
– Просто пытаюсь напомнить, что сочельник неподходящее время для визитов.
– Не надо мне ничего напоминать. Именно ваше поведение и заставило меня искать убежища
