Он не договорил. Резким движением я рванулась вперед, размахнувшись, закатила ему пощечину. В это мгновение я убила бы его не задумываясь. Кошмар того, что случилось, не укладывался у меня в голове. Недоразумение было слишком чудовищно, обман слишком изощрен…
– Вы… мне… лгали?
Я произнесла это по слогам, ибо говорить связно была не способна. Он поднялся, отошел к окну, явно не желая получить еще одну затрещину.
– Я лгал, ибо не видел другого способа жениться на вас.
Глаза у меня округлились, к щекам прихлынула кровь.
Холодная, безумная ярость накатила на меня мощной волной, сковала все мысли в один ледяной клубок. Я сжала кулаки.
– Вы мерзавец, – прошептала я, глядя на Александра с ненавистью. – Если вы действительно сделали это, вы сукин сын! Вы подлец!
– Вы неправы, – резко сказал он. – Кроме того, я ваш муж.
– Муж! – вскричала я, задыхаясь. – Не смейте напоминать, что я вышла замуж за жулика! Вы мошенник! Самый гнусный тип из всех, кого я встречала. Ни один якобинец не сравнится с вами в подлости!
У меня туманился разум при одной мысли о том, что я потеряла. Я навеки утратила чудесного мужчину – графа д'Артуа, лишилась Эдинбурга, виллы на берегу залива и террасы с розами! Лишилась счастья, великолепных ночей, графского остроумия, обаяния, лишилась любви…
У меня не хватало сил полностью поверить, в какую дикую, невероятную ловушку я попала. Я даже засмеялась безумным смехом и тут же умолкла. Потом подняла голову и взглянула на Александра с такими ненавистью и презрением, что мой взгляд был способен испепелить кого угодно.
– Вы жулик, – прошептала я с отвращением. – Вы не только солгали. Вы еще и украли чужие деньги – вы совершили поступок, достойный лакея! И после этого вы посмели прийти ко мне и сказать, что я жена герцога, который стал лакеем?!
– Вы несете вздор. Видите пакет? – Он указал на бумажный сверток, лежавший на дамском столике. – Вот они, ваши деньги. Пятьдесят тысяч от графа д'Артуа. Будьте уверены, я к ним не прикасался.
Вся дрожа от бешенства, я вскочила с постели, запахнула на груди пеньюар.
– Не понимаю, почему я должна быть в этом уверена. Мне неизвестно, сколько должен был мне передать граф д'Артуа; и у меня есть сомнения, что вы передали все в точности.
Он сжал челюсти, у его губ появились две белые черточки – он был в гневе.
– Как видно, мадам, вы чрезвычайно обеспокоены этим. Вам не мешало бы вспомнить, что, став моей женой, вы получили гораздо больше, чем мог вам дать ваш любовник.
– Ничего я не получила! – воскликнула я в ярости. – Я бы послала вас к черту со всем вашим богатством, оно было мне не нужно! Я нуждалась лишь в тех небольших деньгах, которые вы утаили, а все ваши земли и особняки – мне на это наплевать!
Потом я возмутилась. Что это, собственно, я делаю? Стою и объясняю ему мотивы своих поступков – ему, подлецу и мошеннику!
– Я никогда не прощу вам этого, – прошептала я прерывисто. – Я вас ненавижу. Вы слышите? И если вы попытаетесь хоть пальцем прикоснуться ко мне, я закричу.
Он холодно молчал, лицо его было каменным. Мне на миг показалось, что он решил не обращать внимания на мои слова, и новая волна гнева нахлынула на меня.
– Сударь, я не знаю, о чем вы думали, когда шли сюда. Никаких супружеских радостей вам эта ночь не сулит. Я не делю постель с мошенниками, даже если этот мошенник – мой муж!
– Ну что ж, – сказал герцог спокойно, – не буду вас разубеждать. По правде говоря, я и не рассчитывал на иную реакцию. Я бы и вовсе не пришел сюда, если бы не опасался оскорбить вас этим.
Он был так спокоен, словно мой отказ его ни капли не огорчил. Я позеленела от злости.
– И напрасно вы так думали, сударь! Вы оскорбили меня гораздо раньше. Вы подло обманули меня, навсегда разлучили с мужчиной, который нравился мне больше всех, гнусно использовали то доверие, которое он вам оказал…
– Не забывайте, – прервал он меня, – я дал свое имя вашим дочерям. Вряд ли ваш любовник снизошел бы до этого.
Меня поразило само слово «снизошел». Да как он смеет? Мои дочери вовсе и не нуждаются в его имени – имени жулика! Я открыла рот, чтобы высказать все это вслух, но его холодный взгляд пригвоздил меня к месту.
– Спокойной ночи, сударыня.
Сказав это, он вышел, спокойно прикрыв за собой дверь.
11
Я молниеносно повернула ключ в замке и обернулась, диким взглядом обводя комнату.
Ну что, черт побери, это такое?!
В первые мгновения я ничего не испытывала, кроме ярости и животного отвращения, захлестнувшего меня. Эта спальня… этот проклятый дом! Как это все было мне ненавистно! В приступе бешенства я подскочила к камину, схватила одну из ваз и с силой грохнула ее об пол. Надо же было хоть на чем-то сорвать злость!
Она не разбилась, эта проклятая ваза, а лишь, может быть, помялась, ибо была серебряная, и новое жестокое разочарование охватило меня. Все поплыло перед глазами. На меня словно остервенение
