О помолвке дона Родриго Карлоса де Альвез и сеньориты Анны из Крылатых было объявлено, но пока Лаэрнике жила в монастыре. Дон Родриго приходил к ней днем. Они чинно прогуливались по балкону или сидели на скамейке во внутреннем дворе и беседовали о чем-то своем, и я старалась не нарушать их уединение.
К Лаэрнике вернулись прежние силы. Более того, теперь, благословляя горожан в соборе, она почти не уставала — наоборот, она еще сильнее, чем раньше, светилась добротой и любовью.
А я впервые за много дней могла наконец отдохнуть.
Правда, были вещи, внушавшие беспокойство. Дон Родриго организовал поиски Диего де Геррера по всей Сегове. И Диего де Геррера нашли — мертвого. Судя по отсутствию телесных повреждений, его отравили, причем, скорее всего, свои. Видимо, так Совершенные наказывали за проваленное задание… Это подтвердило опасения дона Родриго, что за Крылатой охотятся альбинайцы, и охотятся всерьез.
Пока Лаэрнике была на службе в монастырском храме, мы с доном Родриго, сидя на скамье во дворе, обсуждали последние события.
— У альбинайцев в Сегове есть сторонники, — говорил он. — Кто-то все это время скрывал самого Диего де Геррера и его помощников. И потом кто-то навел на него убийц.
— Да. — Я вздохнула: — Более того, теперь, когда о вашей с Лаэрнике помолвке знает весь город, над вами обоими тоже висит опасность. Эти убийцы вполне могут пустить арбалетный болт в спину Лаэрнике или вам. Боюсь, что вам сейчас небезопасно даже в вашем собственном доме.
— Я уже принял меры, — отозвался дон Родриго. — На днях мы переберемся в Алькасар. Тамошний гарнизон состоит исключительно из верных людей. Я каждого отбирал лично.
— Вы готовитесь к войне? — спросила я. Дон Родриго кивнул:
— Когда план Диего де Геррера провалился, я понял, что война неизбежна… От своей цели альбинайцы не отступятся. Мне доводилось общаться с Совершенными, причем куда более высокой ступени посвящения, чем этот Диего де Геррера… Они всерьез намерены взрастить своего мессию — антихриста — и уничтожить этот мир. Если они возьмут верх, Касталия погрузится в хаос.
У них много сочувствующих среди зажиточных горожан. Они играют на всеобщем недовольстве церковной властью, чересчур погрязшей в мирских делах. Но добропорядочные граждане, принимающие Совершенных в своем доме и одаривающие их деньгами, не понимают, что цель альбинайцев — разрушить не Церковь, а самые устои христианской жизни.
Он вздохнул.
— То, что я вам сейчас скажу, знает только мой духовник, падре Антонио. Даже от бывшей супруги я это скрывал… Когда я был молод, я пытался искать истину вне Церкви. Во время похода против мауров я сошелся с альбинайцами и тайно принял их веру. За счет усердия и солидного денежного взноса я быстро получил низшую ступень Совершенного. И тогда мне приоткрылась настоящая суть альбинайской ереси.
Я понял, насколько был наивен, полагая, что альбинайцы пытались вернуться к изначальному христианству, когда между человеком и Богом не стояла церковная власть. О христианстве здесь не было и речи. Альбинайцы поклонялись страшному двуликому богу, вторым лицом которого являлся сатана.
Однако я знал, что мне сказали далеко не все. Чтобы выяснить всю правду, я прижал одного из Совершенных к стене и под угрозой меча заставил его говорить. То, что я узнал, заставило меня содрогнуться. Они считали, что мир должен быть разрушен, и ожидали прихода того, кто станет инструментом разрушения…
Я исповедовался падре Антонио, и на меня наложили наказание, которое я счел благословением — отправиться паломником в Святую землю… Альбинайцам я объявил, что отрекаюсь от их учения и возвращаюсь в лоно Святой Церкви. Месть с их стороны я предотвратил тем, что передал письмо со списком их имен в надежные руки; в случае моей смерти человек, хранивший письмо, должен был вскрыть его и передать Инквизиции.
Полагая, что эти сведения уже попали в руки Инквизиции, все Совершенные немедленно покинули Сегову. Но у них остались родственные связи, и родственники могли затаить злобу… Так что я не удивлен, что у Диего де Геррера нашлись сочувствующие. И несмотря на то, что я усилил стражу, арбалетный болт может прилететь в спину не только Лаэрнике или мне, но и вам.
Послезавтра за вами с Лаэрнике прибудет эскорт. Я предлагаю вам присоединиться к нашему гарнизону, сеньора Илвайри, — до тех пор, пока ваша звезда снова не позовет вас в путь… Надеюсь, вы побудете с нами какое-то время, тем более что Лаэрнике не мыслит жизни без вас. Жаль, конечно, что вы не можете остаться. Вы сослужили бы добрую службу не только моей невесте, но и городу.
— Мне тоже жаль, — вздохнула я, — но там, в моем мире, у меня семья и незавершенные дела.
В Алькасар нам с Лаэрнике пришлось перебраться раньше, чем предполагалось.
Еще не закончилась вечерняя служба, как стражники принесли тело моего верного посыльного с отсеченной головой. Несчастный Пако, наверное, даже не успел понять, за что его убили — на мальчишеском лице застыло выражение удивления и боли… В его одежде нашли записку: 'Такое же будет с тобой, аруссианская ведьма, и с твоим богатым покровителем'. Убийство Пако, угроза в адрес дона Родриго и меня… Это было объявлением войны.
Дону Родриго уже сообщили о случившемся. Он распорядился, чтобы мы с Лаэрнике немедленно собирались, и выделил нам эскорт. Мы простились с монахинями. Сестра Дейна прослезилась, расцеловала нас обеих и наказала беречь себя. Мать Марита, кажется, восприняла наш отьезд с облегчением, и я ее понимала — наше пребывание в монастыре и так доставило аббатисе немало головной боли.
Нас посадили в закрытый экипаж и с грохотом помчали по вечерним улицам. Лаэрнике не выпускала из рук четки, молясь за дона Родриго — она очень переживала, что он остался в городе. А я, выглядывая в окошко, смотрела, как приближается темный силуэт Алькасара с остроконечными коническими крышами и высокой дозорной башней, похожей на шахматную ладью. В этой цитадели, возведенной на скале над глубокой расселиной, нам теперь предстояло жить.
По подъемному мосту экипаж проехал во внутренний двор. Там нас встретил брат Федерико. Эскорт отпустили, наглухо закрыв ворота и подняв мост; я чувствовала себя так, будто бы нас с Лаэрнике посадили в сейф.
